— Сделаем… А это ключи от всех камер? — указал я на внушительную связку на поясе у второго мертвого татарина.
— Наверно. Я не знаю.
Ну, правильно. Откуда ему знать, если он только вчера в тюремщики записался. Интересно, во что Кара-мурзе обошлась эта должность? Нет, все же не ошибся я в нем. Хорошим человеком оказался, правильным. Хоть и басурманин.
— Угу… Посмотрим…
Связка весила не меньше полпуда. Если что, даже отбиваться можно, как кистенем.
— Зачем? Что вы хотите увидеть?
— Соседей…
— Соседей? — недоуменно переспросил Абдула. — Здесь же только преступники!
Наивная простота.
— Ну, да… Вроде меня.
— Вы, Антон-ага, совсем другое дело. Вас по ложному доносу взяли. Если б не подлость Сабудай-мурзы, разве б вы оказались здесь?
— Правильно говоришь, друг… Но что, если он же, еще кого-то оболгал? Об этом не подумал? Или какая другая сволочь свела счеты с врагом подобным способом? Чтоб имуществом завладеть, или долг не возвращать…
Татарин промолчал. Похоже, такая мысль в его бритую голову не приходила. Ну и не надо… А то, мало ли до чего додумается. Например, что и ему не обязательно было в рабство продаваться. И вместо честного воина появится очередная сволочь.
Странно, зачем таскать всю связку, если большинство камер оказались пустыми. Похоже, Махмед-Гирей либо был невероятно гуманен, либо считал содержание узников обременительным для казны расточительством. Предпочитая отправлять заключенных на галеры или — на казнь.
В общем-то, разумный подход. А с учетом того, что он и меня допрашивал без пристрастия, седобородый старик завоевал уважение. Если придется еще столкнуться — убью быстро.
И только в одной из дальних темниц я увидел нечто особенное. Во-первых, — эта камера была значительное светлее и суше моей. Во-вторых, — в помещении имелось нечто невероятное для зиндана. Деревянный топчан и стол!
— Похоже, здесь держат какого-то знатного гостя, — хмыкнул я, подбирая ключ. Получилось с шестой попытки. Мог бы и раньше сообразить, если б пригляделся внимательнее. Только он был чистым от ржавчины.
При виде нас узник поднялся и отошел к окну. Видимо, такие были правила.
Насколько позволял разглядеть свет факела, молодой мужчина. Одетый скромно, но не в лохмотья. В таком халате и я бы не мерз.
— Вечер добрый, уважаемый… Не подскажете, как пройти в библиотеку?
Фраза сама вырвалась. Сказывалось перевозбуждение. А следом вспомнился анекдот о теории относительности, как ее объяснял бывший студент физик авторитетному вору. Предложил зеку походить по камере, а потом говорит: «Вот ты ходишь, а на самом деле — сидишь». Так и я… Вроде, свободен, но по-прежнему в тюрьме.
— Что, простите?
«О, интеллигентный человек. Надо брать…»
— Тысяча извинений, уважаемый, мы не знакомы. Не соблаговолите назвать свое достопочтимое имя?
Мужчина раздраженно дернул щекой.
— Насмехаетесь?
— И в мыслях не было, — изобразил я легкий поклон. — А вас здесь все знают?
— Новенькие, что ли? — мужчина отошел от окна. — Дядя надумал сменить тюремщиков? Решил, что с прежними я общался слишком долго и мог сговориться? Это похоже на старого лиса. Ничего не оставлять на волю случая. Думаю, он и собственную смерть запланирует заранее.
— Прошу прощения, эфенди, но я пока ничего не понимаю. Может, вернемся к началу? С кем имею честь?