— Действительно интересно, — кивнул я. — И где же найти такого человека?
— Жизнь претендентов на трон, особенно тех, о чьем существовании уже известно, полна опасностей... — еще тише заговорил путник. — Поэтому они скрываются, тайком ездят по разным городам, собирая сторонников. Но, мы же не в лесу живем… и до меня доходят кое-какие слухи. Так что, если захочешь изменить не только свою судьбу, но и целого края, могу подсказать: кто и где сейчас находится. Не безвозмездно, конечно.
— Я тебя услышал. Спасибо. Думаю, воспользуюсь твоими услугами. Но, чуть позже. Сейчас заботы о судьбе мира для меня чересчур хлопотны. А пока, вот, держи… — я положил на стол несколько талеров. — До встречи.
— Благодарствую… — путник проворно сгреб деньги. — Надеюсь, сударь, до скорой встречи. Я редко в людях ошибаюсь и вижу — ты не из тех, кто для других жар из костра таскать станет. Удачи тебе.
Стрелец, судя по объему жидкости в бутылке, в мое отсутствие на оковитую не налегал. Непорядок. Мне надо, чтобы клиент созрел до стадии «а поговорить?» Иначе мой замысел не прокатит.
Быстро подсаживаюсь и наполняю стаканы. Ему полный, себе — треть.
— Вздрогнем?
Федот возражать не стал. Выпили не чокаясь. Каждый за свое.
— Не возражаешь, если я еще вон у того господина дорогу на Смоленск разузнаю?
— Дорогу?.. — углубленный в собственные заботы, стрелец поморгал, явно не понимая о чем я говорю. — Да… Дорогу надо знать...
Вот и ладушки. Мельком взглянул на своих хлопцев — наворачивают за обе щеки так, только хруст стоит. Почитай все что подано к столу ополовинить успели. Шустры… Хотя, о чем я. Время летит. На улице окончательно стемнело. Кабатчик уже давно свечи зажег.
«Лицо кавказской национальности», которого мне заочно представили как Посредника, по прежнему клевало увесистым носом в стоящий перед ним полумисок с мясной похлебкой. То ли подозрительно принюхивался к пище, то ли высматривал в тарелке что-то интересное. Напоминая иллюстрацию к басне о лисице и журавле. В той части, когда птица пришла в гости к рыжей обманщице.
— Вечер добрый…
— А? О… Да. Очень добрый, если Аллах смилостивится и посылать мне собеседник.
— Можно присесть?
— Э… Да. Обязательно. Будь добр. Я твой давно ждать!
— Мой?
— Да-да… твой. Я думать… Нет! Я знать! Я твой очень полезный быть…
Интересно девки пляшут. Я сам не знал, что в Туле окажусь, а этот меня уже давно поджидает. Или это у него «такой манера общений»?
— Серьезно? И чем же ты можешь быть мне полезен?
— О! Я мочь! Я знаешь, чем промышлять?.. Слушай сюда. Я доставлять выкуп за пленники, что на война захвачен. Я далеко ездить — всюду! В соляная шахта, в Кафа на невольничий рынок. Покупать пленники, продавать пленники. А ты, господина, я думать — иметь много пленники, да? Такой человек не может не иметь… Покажи. Я хороший цена дам. Не пожалеешь.
Теперь понятно, кого и зачем он ждет. Впрочем, ничего странного, сражений без плена не бывает. Нравится мне это или нет.
— Погоди. Я не понял. Так ты — работорговец?
— Вах, зачем обижать?! — возмутился тот. — О, Аллах! Конечно, нет! Мой благородный дело занят! Я не наживаться на чужой беда! Я помогать найти близкий человек. Выкупить, освободить! Голодный на чужбина — кров найти, работа дать.
Ну, хрен редьки не слаще. Понятно, что самому невольнику лучше, когда его выкупят родные, а не в шахту или на галеры отправят. Но суть бизнеса от этого не особенно меняется.
— И меня выкупить сможешь, если я в плен попаду?
— Сможешь, господин, сможешь. Ты серебро закопать глубоко-далеко, и верный слуга сказать, пусть выкапывать, когда твоя в плен угождать. А потом мой звать. Я ездить — твой искать и на воля выпускать. Да. Это мой работа.
— Я запомню. А что ты делаешь, если у родственников нет денег на выкуп?
Носатый пригорюнился, подпер руку щекой и отчетливо всхлипнул:
— Тогда я рассказать грустный-грустный быль, как трудно пленник на галера жить. Вах, как тяжело… Очень правда рассказывать. Самая бедный крестьян сразу сокровищ в коровник находить, ой-ой-ой… Никто еще не сказал мой: нет.