— Ну что, староста, доволен вчерашней добычей?
Сияющий, как новенький пятак, Михай, смекнул, что я не для пустого разговора интересуюсь, сразу потускнел и сгорбился. Чисто калика перехожий, того и гляди, милостыню попросит. Ну, артист… народный.
— О-хо-хо… Оно, конечно, не без прибытку. Да только ж лохмотьев больше чем стоящего товару. Совсем обнищал разбойный люд… Если крепко торговаться, может, сотни полторы и дадут купцы. А может, и нет…
— Не прибедняйся, старый… — я тоже не вчера родился. — Жупанов добрых на татях почти не было, то правда. Но обувка у каждого имелась. И оружием почти каждый второй размахивал.
— Оружие… — пренебрежительно махнул староста. — По нынешним временам, его на каждом поле растет больше, чем пшеницы. Где хоть раз рати сошлись, там и урожай собирай. Конечно, добротный панцирь или клинок из дамасской стали дороже всей нашей деревни встанут и еще парочки, но такое добро у разбойников не водится.
— Ну да, ну да… Знакомая песня, — ухмыльнулся я. — Только мне ты ее зачем поешь? Я же не воевода, оброк требовать не собираюсь. Наоборот, хотел вам немного деньжат подкинуть, чтоб звонницу в селе построить. И церковь солиднее будет, и за округой приглядывать сподручнее. Скажи, только не юли, дорого встанет?
— Не так чтоб дорого… — Михай взгляд не отвел. — Скорее, долго. Звонница, это не изба. Быстро не возведешь. Да и не до этого сейчас — в поле работы полно.
— Очень долго?
— Месяц, а то и все три… Косовица, жатва… Проще зиму подождать. Тогда всем миром за две недели сложим. И древесина лучше, когда дерево листву сбросит.
— Ладно, Михай, тебе лучше знать. Но, если надумаешь, я свою лепту готов внести. И еще… Выступаю с отрядом через час в Смоленск. Обещал воеводе Корольковичу в одном деле помочь. Подкинешь провизии на дорогу?
— Это можно… — староста опять удивил меня. — Снарядим… Но и у меня просьба будет…
Слава тебе, Господи. Я уж думал, заболел старик.
— Когда к нам в очередной раз завернуть надумаешь, прикупи пару мешков соли? Чует сердце, надо этой зимой запасы побольше обычного делать. Что-то грядет… И вряд ли Полесье в сторонке останется.
Толково.
— Хорошо… Но, если так, то и о том, что я сказал, подумай. А еще, не худо бы частокол подправить. Скоро совсем упадет. Впрочем, ты староста, а я человек заезжий. Сегодня здесь, а завтра — за тридевять земель. Сам думай…
Староста пошел думать, а я послал первого подвернувшегося пацана за своим войском. Уверенный, что им сейчас не слаще чем мне. Но, оказалось, ничего подобного, — Цепеш давно всех поднял и уже готовил к отъезду. Не, похоже, он точно вампир, чтоб мне с этого места не сойти, ведь на моих же глазах кувшин вина выцедил, как воду, а на вид такой свежий, словно за всю жизнь ничего крепче простокваши не пил.
Ну, вампир — не вампир, а дело свое бывший капитан городской стражи знает хорошо. Ни отнять, ни прибавить. Хоть сразу в седло…
Так и сделал. Чего тянуть?.. Дождался только пока сыновья старосты сбегают, благословение отца получить, заодно, провизию принесут; Федот с Настенькой простится, — и скомандовал «По коням!»
«Деревня Полесье, — прокомментировал «секретарь» очевидное, когда я оглянулся на выезде. — Жители очень сильно уважают вас. В селе ходят слухи, что староста где-то припрятал кубышку на черный день. Целых триста талеров. А еще бабы судачат, что сын кузнеца засылал сватов к дочери мельника, так Четвертак с Пятаком изловили его и пригрозили убить, если по-доброму от девки не отстанет. Сами, что ли, жениться надумали?»
Интересный поворот сюжета… Только этого не хватало. Надо будет провести среди парней разъяснительную беседу. Чтобы не увлекались. Во-первых, — сын кузнеца, это будущий кузнец, а то и оружейник. А мне в селе такой мастер пригодится. Значит, нечего калечить. Ну, а во-вторых, — надо ж и меру знать. Или братья решили, что Машенька должна их до старости «благодарить» за спасение от разбойников? А ну как залетит невзначай? Сами же на ней они не женятся. Так чего девчонке жизнь портить? Решено. Обязательно мозги охламонам вправлю. На первом же привале… А мельнику, на всякий случай, присоветую зятя не отваживать. Семья она, как известно, ячейка общества.