В самолете они говорили о разных пустяках, потому Дмитрий немало удивился, когда на привокзальной площади Наташа сказала.
— Что ж, сначала дело, потом развлечения. Меня, Димочка, встречают. К вечеру вернусь, жди. Адрес твоего друга я запомнила, не волнуйся.
— Кто встречает? — он огляделся по сторонам.
— У тебя только один недостаток, — снисходительно проговорила она. — Вечно требуешь объяснений. Мне нужно по работе, понимаешь?
Не говоря больше ни слова, она прошла вперед и села в молочного цвета «Жигули», которые сразу же тронулись с места.
Настроение у Дмитрия испортилось. Он разыскал Фархада, который по случаю приезда друга отпросился с работы. Тот, конечно, принялся выспрашивать, почему Дмитрий один, ведь по телефону… Пришлось объяснять.
Потом они бродили вдвоем по городу, вспоминали студенческие годы, друзей, экзамены, пирушки, знакомых девушек, тысячи деталей прежнего быта. Постепенно Дмитрий оживился. Он все торопил Фархада, опасаясь, как бы им не разминуться с Наташей. Поэтому пришли к Фархаду засветло. У его родителей был свой большой дом, так что друзья привольно расположились во дворе. Фархад готовил плов, Дмитрий резал салат. Стоило раздаться за калиткой шуму, как Дмитрий опускал нож и вскидывал голову.
Наташа не пришла ни этим вечером, ни наутро. И только на исходе второго дня, когда Дмитрий, терявшийся в догадках, перестал и надеяться, плавно открылась калитка и Наташа вошла во двор.
Она подошла ласковая и тихая.
— Добрый вечер! Здравствуйте, Фархад. Дима мне столько рассказывал про вас, что я узнала бы вас и на улице.
Фархад был бойким парнем, и язык у него был подвешен, что надо.
— А вот о вас он мне не сказал ни слова. И я ему этого никогда не прощу!
Наташа задумчиво посмотрела вокруг и внезапно весело вскинула голову:
— Мальчики, когда-то на крыше «Интуриста» был приличный бар.
— Он стал еще приличнее, — отвечал Фархад. — Его недавно перекроили заново.
— Что, если нам туда закатиться?
— С удовольствием, — галантно отвечал Фархад.
Дмитрий чувствовал, что выглядит букой, но ничего не мог с собой поделать. А Наташа, словно не замечая его состояния, обращалась с вопросами только к Фархаду.
Бар был переполнен. На низеньких помостах устроились большей частью иностранцы, все в бухарских тюбетейках. Туристы пытались сидеть по-узбекски, но у них ничего не получалось, ноги затекали, и приходилось то и дело менять позу. Эти попытки сопровождались взрывами хохота. Гремела музыка, то и дело хлопали пробки от шампанского. Долговязый швед пригласил Наташу танцевать. Фархад пошел к буфету.
Дмитрий встал и, отойдя в дальний темный угол, закурил, навалившись грудью на парапет. Перед ним лежала ночная Бухара — притихшая, безмолвная, загадочная, как и много веков назад.
Внезапно он ощутил рядом с собой наташино дыхание. Но он даже не повернулся, а продолжал смотреть с вершины этой башни, где сейчас веселье било через край, на засыпающий город.
Некоторое время и она стояла молча, затем прижалась к нему плечом.
— Ну, не будь таким злючкой. Вообще-то я не люблю оправдываться, но, так и быть, скажу: мне пришлось ехать в Газли. Очень трудная поездка. Переночевала у нашей сотрудницы. Днем тоже были дела. Я ведь тебя предупреждала — мне придется работать. А ты вместо того, чтобы посочувствовать, начинаешь злиться.
— Просто у тебя такой цветущий вид, что я и предположить не могу, что ты устала, — парировал он и тут же-почувствовал ее губы у мочки своего уха.
— Какой же ты дурачок… — прошептала она. — Ведь я тебя почти люблю…
— Почти, — усмехнулся он, но тотчас помимо его воли теплая волна разлилась в его груди.
— Это очень много. Ты даже представить себе не можешь, как это много, — шептала она, слегка касаясь губами его щеки.
XIII
Проснувшись, Дмитрий метнул руку с часами к глазам. Без пяти восемь! Проспал!
В последнее время разбаловался ты, братец, сказал он себе и резко поднялся.
Рядом спал Женя. Его красивая кудрявая голова глубоко вдавилась в подушку. Рот был полуоткрыт, он слегка посвистывал во сне.
Дмитрий оделся и вышел из вагончика. Красное солнце высоко стояло над степью. На склоне дальнего холма овцы неторопливо поедали бурую траву.
Он открыл дверь соседнего вагончика. Монтажники мирно похрапывали. Дмитрий взял длинный болт, подошел к железной бочке и с силой ударил несколько раз.
Эге, подумал он, а вздремнуть тут любят.