Он устал от такого отдыха. Его утомляло многолюдие, шум. После напряженной работы на трассе хотелось тишины. Почему бы им не побыть вдвоем? Только вдвоем. Посмотреть телевизор. Или погулять по парку.
— А потом ты скажешь, что было бы неплохо, если бы я сварила обед или помыла полы? — с иронией отреагировала она.
— А разве ты не умеешь готовить? — серьезно спросил он. — Я, между прочим, с удовольствием отведал бы обед, приготовленный твоими руками.
— Ах, Димочка. Беда в том, что это скоро превратится в обязанность. А потом все рухнет.
— Что — все? Ты бы все же попробовала.
— И мы будем с тобой хлебать щи и уныло смотреть друг на друга? Димочка, неужели ты такой скучный человек? Я начинаю разочаровываться в тебе, — это было сказано шутливым тоном.
— Хоть убей, не могу понять, почему обед в ресторане — это весело, а дома — скучно.
— Ты еще многого не понимаешь, Димочка. Но твое воспитание я отныне беру на себя.
Он промолчал, но это — в последний раз. А при следующей встрече прямо спросил ее:
— Мы любим друг друга? Или просто приятны друг другу?
— Димочка, что за странные вопросы?
Но сегодня он отступать не собирался.
— Мне хочется знать, как ты поведешь себя, если узнаешь, что я самый обыкновенный прораб.
Она улыбнулась.
— Думаешь, ты меня удивил? Я отлично знаю многих прорабов и сразу же поняла, кто ты такой. Но ведь в наше время прораб и сказочный принц — почти одно и то же?
— Требуется пояснение.
— Ну, я знаю из чего складывается доход прораба…
— Что ты знаешь?
— Ладно, не виляй. Две-три мертвые душонки у тебя, конечно, тоже есть.
— Что?! — он поднялся со стула.
— Не ломайся.
— Что ты сказала? — стул полетел на пол. — У меня?! Ты…
— Кричать на женщину — последнее дело, — спокойно сказала она и, встав, взяла сумочку.
— Давай-давай! — в ярости закричал он ей вслед. — Скатертью дорога!
Он был взбешен. За кого она его принимает. Что она вообще знает о прорабах?! Она, любительница легкой жизни! К черту!
В следующие отгулы она не пришла. Он страдал, тосковал, но крепился. Нет уж! В данной ситуации он не сделает первого шага. На четвертый день, вечером, когда он готовился к завтрашнему отъезду, раздался стук в дверь.
Она. Господи, как он был рад се видеть! Какая она умница, что пришла. Он поцеловал ее руку:
— Извини меня. Я не должен был тебе грубить.
Она погладила его щеку.
— Ничего, милый. Во всяком случае ты не тряпка.
— Пойми, я просто перенервничал. Не будем больше об этом, хорошо?
И все было как прежде. Расстались до воскресенья. Но он увидел ее до воскресенья — в четверг.
Дмитрий переходил улицу возле «Детского мира» и в белой «Волге», остановившейся у светофора, увидел Наташу. Она сидела на переднем сиденье и смотрела в сторону, не видя Дмитрия, хотя он стоял рядом. А за рулем сидел тот самый мужчина с седыми висками, который нашептывал ей в ресторане номер телефона и приглашал с собой на шикарную дачу.
В воскресенье она пришла улыбчивая, как всегда, но какая-то чужая. Он догадался, что в ее жизни случилось нечто радостное, не имеющее отношения к нему, Дмитрию.
— Знаешь, — сказала она, — у меня заболела мама. Придется надолго ехать к ней. Так что увидимся не скоро.
Хитрить не имело смысла.
— Не стоит, Наташа, — хмуро ответил он, — я видел тебя… с твоим новым другом.
Она смутилась, но в интонации чувствовалось облегчение.
— Что ж! Наша сказка рано или поздно должна была кончиться. Если сейчас — тем лучше. Только не будем затягивать сцену прощания.
— Да, пожалуй, — согласился он.
— Ты славный парень, Дима, но не хозяин жизни. Начнешь доказывать, что таких, как ты, большинство? Мне это неинтересно. Я ошиблась в тебе и давно это поняла. Только не знала, как сказать. Но вот, слава богу, все прояснилось, я пойду. Не надо меня провожать.
Он молчал. У порога она остановилась и, порывисто обернувшись, вдруг выкрикнула:
— Ты не имеешь права меня осуждать. Да, я хочу быть независимой, хочу жить в свое удовольствие. И добиваюсь этого, доступными мне средствами. Я красивая женщина и могу себе позволить… А ты… ты…
— Не надо, Наташа, — тихо попросил он.