Он быстро прошел к кабине.
— Поехали!
Вся бригада была навеселе. Отсутствовали только крановщик Яша и парни.
«Ну да, — со злостью подумал Дмитрий, — ведь в субботу давали зарплату. Как я не учел! И Борис не подсказал…» У крыльца валялись пустые бутылки из-под портвейна, хитрая собака Морда вылизывала консервные банки, из окон вагончика валил табачный дым.
…В свое время Бутенко продемонстрировал Дмитрию свою методу обращения с загулявшими линейщиками.
Однажды, когда они сидели вдвоем поздно вечером в вагончике, туда ввалился изрядно набравшийся монтажник, решивший во что бы то ни стало поговорить с начальником участка.
Степан Афанасьевич спокойно и даже ласково посмотрел на нежданного гостя.
— У тебя ко мне дело?
— Да, — икнул тот.
— Производственное или личное?
— Производственное.
— Производственные дела я решаю, мой друг, в рабочее время. А сейчас сколько? — он поднес часы к глазам линейщика. — Вот завтра и приходи.
— Я не то хотел сказать. Личное.
— А по личным делам я принимаю только в четверг. С шести до восьми. А сегодня у нас что? Вторник. Ну вот, видишь… Как же я могу тебя сегодня выслушать? Приходи в четверг, тогда и поговорим. А сейчас иди спать.
Выпивоха, пораженный такой логикой, ушел восвояси. Но уж назавтра Бутенко учинил провинившемуся разнос.
Ругал пьянчуг он тихим, ласковым голосом, как будто обращаясь к кому-то другому, кто сидит внутри выпивохи и способен воспринимать разумное слово.
«Жалко мне твоих детей, бедолага. И жену твою жалко. Тебя-то самого нисколечки, а вот жену и деток — жалко…» К концу такой душевной беседы, длящейся около часа, голос прораба приобретал металлические, повизгивающие нотки, а вчерашний искатель откровенного разговора клялся и божился, что подобное с ним случилось в последний раз и впредь не повторится.
Все же перенимать метод Бутенко Дмитрий не рисковал — у него не было такого огромного личного авторитета. Но кое-что полезное усвоил…
…Первым Дмитрия увидел Алтай-Болтай, который, икая, сидел на крыльце.
— Денисыч, привет! — заулыбался он во весь рот и широко распростер руки для дружеского объятия.
— Здравствуй, — ответил Дмитрий, уклоняясь от объятий. — Где бригадир?
— Пойми, Дима, — Алтай сделал трагические глаза. — Бульдозер без масла работать не может.
— Я знаю.
— У меня масло — ниже уровня.
— Я в курсе.
— Опускаю щуп, вытаскиваю — масло ниже уровня.
— Будет тебе масло.
— Мне нужно десять литров. Долью — и бульдозер на ходу.
— Получишь больше.
— Больше не нужно. Только десять литров, и я буду спокоен за бульдозер. А сейчас — масло ниже уровня.
Дмитрий между тем предпринимал тщетные попытки обогнуть подгулявшего механизатора.
— Дима, без масла я даже завтра заводить бульдозер не стану. Если не веришь, айда, я покажу. Щуп ниже уровня.
— Я верю.
— Ты должен завтра оставить все дела, ехать на участок и привезти мне масло. Если нужно — езжай в мехколонну, к Умарову, он меня уважает.
— Конечно, именно к Умарову.
Чувствуя, что этому не будет конца, он отстранил Алтая и вошел в вагончик.
Бригада собралась вокруг стола в одной из половинок вагончика в насквозь прокуренном воздухе. Глазки у всех были веселые.
— Командир! — пропел Малявка, и на миг в его взоре мелькнуло осмысленное выражение. — Бригада устала. Нужен маленький отдых. Мы наверстаем. — Тут он чувствительно ткнул сидящего рядом Кольку кулаком в бок. — Ну-ка подвинься, дай командиру место.
Виктор налил большой стакан, расплескав половину.
— Ага… Дмитрий Денисович… Бригада вас уважает. Давайте, ага… немного с рабочим классом. И… никогда не женитесь… ага. Жена — ведьма! Говорит: какой ты мужчина, не можешь кран починить, вода течет, ага… Да я тебе десять кранов починю, сто кранов, тысячу… Да я тебе — что душа пожелает, ага… На руках носить буду… Но ты сама хоть слово ласковое скажи…
— Э, нет, — Малявка помахал у Виктора под носом толстым пальцем. — Семья это… это, — брови его срослись, он со страшным напряжением вспоминал какое-то слово. — Это ячейка, вот! Хорошее дело! Ты, командир, не слушай всякую болтовню. Обязательно женись! И поскорее! Хочу на твоей свадьбе гулять! — он бухнул кулачищем по столу.
— Ты только, командир, не думай, что мы бездельничали, — продолжал Малявка. — Работали от и до, разве мы не понимаем? Траверсы собрали, метизы скомплектовали, такелаж привели в порядок… — он принялся загибать короткие, толстые пальцы. — Но через мост — извини…