— Пожалуйста, не ударяйтесь в панику, Олег Николаевич, — мягко и в то же время строго сказал Лавров. — Во-первых, расследовать дело вы будете не один, я вам помогу. И не только помогу, а приму в этом участие. Вместе с нами будут работать товарищи из уголовного розыска. А во-вторых, я, простите, вообще не понимаю, как это можно просить о помощи, если мы сами еще ровным счетом ничего не сделали? Я понимаю, если, бы мы провели расследование, сделали все возможное и зашли в тупик, — другое дело. Но сейчас?.. Заведомо признать свое бессилие? Нет уж, Олег Николаевич, давайте договоримся, что, как бы сложна и ответственна ни была работа, мы обязаны выполнять ее сами. Краевая прокуратура существует не для того, чтобы работать на нас, когда нам трудно, а для того, чтобы направлять нашу работу и контролировать ее. Ясно?
Глебов не успел ответить: в дверь постучали.
В комнату вошел средних лет мужчина. Поздоровавшись, спросил:
— Вы будете из прокуратуры?
— Да. Садитесь, пожалуйста, — сказал Лавров.
— Наверно, насчет Гармаш вызвали? — осведомился свидетель, усаживаясь.
— Да, — подтвердил Лавров. — Что вы можете рассказать о ней?
Свидетель Михеев, проживающий по соседству с домом погибшей, рассказал о семье Гармаш примерно то же, что Лавров и Глебов уже слышали от Карпенко, только несколько подробнее.
— А вчера, — продолжал свидетель, — мы с женой были в кино на последнем сеансе и пришли домой в двенадцать ночи, как раз гимн играли по радио. У Гармашей свет горел. Мы еще удивились, что старуха не спит. Только зашли домой, слышим — крик женский, вроде бы у них. Жена ставню открыла, выглянула — ничего не слыхать. А через несколько минут свет у них погас. Мы и легли. А утром — вот тебе! Соседка прибегает и говорит: «Старуха Гармашиха убитая в луже крови лежит…»
Записав показания свидетеля, Лавров обратил его внимание на полуось и спросил, не замечал ли он ее во дворе Гармаш или у кого-либо из соседей.
— Нет, такой вещи не видел, — сказал Михеев.
К десяти часам вечера Глебов и Лавров допросили пять человек. Показания их в общем совпадали, но из них было ясно лишь одно: убийство произошло в самом начале первого часа ночи. И только один свидетель — Родин дал более существенные показания. В эту ночь он собирался на рыбную ловлю и, выйдя со двора около двенадцати часов ночи, уселся у кювета в ожидании машины своего приятеля. Вскоре со стороны дома Гармаш донесся протяжный крик. Родину стало жутко. Он огляделся и увидел, как через забор соседнего двора перепрыгнул мужчина. Отойдя от забора, человек зажег спичку, прикурил, а потом, освещая спичкой свою одежду, осмотрел ее.
— По-моему, это был кузнец Семен. Он часто бывал у Анны Гармаш, — закончил свои показания Родин.
Позднее было установлено, что Родин рассказывал об этой истории своим приятелям на рыбалке, еще ничего не зная об убийстве старухи Гармаш.
Когда Лавров и Глебов заканчивали допрос последнего свидетеля, вошел начальник уголовного розыска Романов.
— Насилу разыскал вас, — сказал он, подавая руку Лаврову.
«Опомнился Орешкин, прислал-таки!» — подумал Лавров.
Отпустив свидетеля, Лавров обратился к Романову:
— Что-то поздновато вы… Я полагал, что начальника уголовного розыска дела об убийствах больше интересуют.
— Я, товарищ прокурор, был бы здесь действительно раньше вас, если б мог поступать по своему усмотрению. А вот наш начальник по-другому думает. Он считает, что, если на происшествие выехал следователь, нам там делать нечего. «Незачем работать на прокуратуру», и все тут.
— То есть как это на прокуратуру? — не понял Лавров.
— Да так. Он говорит, что если дело ведет прокуратура, пускай ведет и не пользуется нашими трудами. Так и говорит. А о том не думает, что и с нас за раскрываемость преступлений спрашивают, да и вообще мы с вами одно дело делаем.
— Да-а, — произнес Лавров. — С вашим начальником, видно, придется серьезно поговорить. А с вами условимся так: по всем серьезным делам будем работать вместе. И ответственность за каждое дело будем нести одинаковую, независимо от того, как будет вести себя ваш начальник. Согласны?
— Конечно, товарищ прокурор.
— Вот и хорошо. Начнем с этого дела. Знакомьтесь с тем, что мы собрали, и завтра же начинайте действовать. С нами поддерживайте постоянную связь.
Во втором часу ночи Лавров, Глебов и Романов возвращались пешком, обсуждая уже созревший план расследования. Прощаясь с Глебовым около прокуратуры, куда он должен был зайти, чтобы оставить следственный чемодан и вещественные доказательства, Лавров спросил: