Сегодня удивительно тихо. Даже не слышно осин. Изредка стукнет по стене листок, мелькнет перед дверью и исчезнет. Тонкая, с серебряным блеском лучина горит быстро, широким белым пламенем, шипит и дымит.
Аверьян то и дело обламывает угли и бросает их в каменку.
«Но даже если она думает о нем, что из этого?» — спрашивает себя Аверьян.
Он вспоминает обезображенное злобное лицо Марины, враждебные взгляды Аленки, слезы… грех… и с отчаянием сам себе отвечает:
«Ничего».
Гаснет огонь. Вавила приподымается и смотрит на порог. Аверьян сидит отвернувшись, согнув плечи.
В открытую дверь видно озеро, черный лес и звезды над ним.
Часть вторая
Глава седьмая
На ночь в помещении сельсовета остаются счетовод Аверьян да старик сторож Онисим. Онисим не идет никуда, потому что он сторожит. Аверьян же с осени не живет в семье, скитается где попало.
В просторной, чистой избе хорошо пахнет только что вымытым полом, еловыми дровами. Тишина. Дом стоит на отлете — в Поповке, как в крепости: со стороны деревни Костиной горки он огражден большой осиновой рощей, со стороны надпорожского поля — широким церковным зданием и амбарами. Вечерами сюда никто не ходит. Дорогу заметает снегом, и два человека в большом старом доме теряют связь с деревней. Они запирают ворота и начинают варить ужин. На улице гудит и воет. Из окна видно, как передвигаются на снегу тени осин.
— Занесет совсем, — говорит Онисим.
Аверьян думает о том, что вот сейчас в Старом селе, около его избы так же шумят и раскачиваются березы, на верхнем сарае стучат плохо прикрытые ворота и в темном углу на сене вздыхает собака Зорька. В избе за столом тоже ужинают. Его уже не вспоминают, привыкли…
— А ты много не думай, — говорит Онисим.
Аверьян молчит.
— Вон до чего дошло у раменского Ефима с Аксиньей, — продолжает старик. — Ему ведь говорили: «Отступи! Как чуть немного присохнешь — не отстать». И верно: иссох так — и сидеть не может — чес, вереда. Пошла по всему телу невзгода. На жену не смотрит. А ты из-за кого пошел шататься? Ясно — из-за Настасьи. В таких бабах сатана сидит!
— Да я теперь вовсе о ней не думаю!
Онисим недоверчиво смотрит на него.
— Так иди домой!
— И домой не пойду.
— Это оттого, что стали все больно самолюбивы. В другом вижу больше худого, чем в себе.
— А еще как?
— Еще? Двум дуракам не пожить, а умный да дурак уживутся.
Аверьян смеется.
— Бывает, что и все есть, а дело не клеится, — говорит он.
— Так это у вас называют: не сошлись характерами. Знаю. Палка обоим! Думай, что делаешь.
Сейчас и сам Онисим улыбается. Конечно, он понимает, что все это не так просто.
— А выход-то какой?..
Лицо Онисима сразу становится серьезным.
— Этого тебе не скажу.
Иногда, в середине вечера, когда кончен ужин и прочитана газета, а времени еще много, Аверьян ложится в углу на лавку. Онисим плетет верши. На полу вороха прутьев. Он, не торопясь, выбирает их, пробует в руках и рассуждает про себя:
— Да. А по-моему этот наш старосельский Илья хоть и партийный, а сукин сын. Он кобылу посадил на ноги. Стала присеменивать.
Аверьян не отвечает. Онисим снова начинает рассуждать сам с собой, постукивает по прутьям ножиком, наконец тихонько поет:
— А вот председатель — это человек. У него и походка с устигом. Макар Иванович, Макар Иванович! Другого ему имени нет. Да. Вот так. (Короткое молчание. Посвистывание.) Хоть бы куда-нибудь сходил!
— Верно, надо сходить по делу, — говорит Аверьян.
Он накидывает полушубок и выходит на крыльцо. Метель. В роще гнутся деревья. Склонившись, он делает несколько шагов в глубоком снегу. Его сразу ослепляет. Больно сечет лицо. Он с трудом нащупывает дорогу и медленно двигается от вешки к вешке. Впереди выплывает что-то большое и черное. Слышится храп. Потом совсем рядом морда лошади. В розвалках белый подвижный ком.
— Нно!
Все исчезает. Аверьян стоит, смотрит на трепетный огонек крайней избы и решает, что идти ему некуда и незачем. Он повертывается назад, и ветер толкает его в спину. Ни следа полозьев, ни его следа уже не заметно.
В избе тепло. На полу желтый свет лампы. Онисим подбирает обрезки и складывает их на печи.
— Не гостится? — спрашивает он. — Видно, ты гость не ко времени.
Потом сразу переводит разговор: