«А ты, — спрашивает, — со своей женой разве дрался?» — продолжал рассказывать Манос. «Да ведь как, небольшие перетычки бывали. Без этого наш брат раньше не мог». — «А теперь как?» — «А теперь, говорю, она сама меня разматросит…»
Онисим отошел подальше к кустам, чтобы никого не слышать, и принялся снова со всеми мельчайшими подробностями восстанавливать в памяти то, как выбегал Лыско из Лаверовых сеней.
Целую неделю Онисим не ходил по кротоловкам.
Кончают покос. Поле пестреет первыми суслонами. В деревне слышен аромат свежесжатой соломы и трав. Утрами, пока еще не обсохла роса, бабы ходят в лес за ягодами. Иногда пробираются к Онисимовой избе. Рассказывают: у озера опять появились лоси. А сколько в этом году глухарей. Из-под ног, прямо как курицы…
Онисим отмалчивается. Притворяется равнодушным. Ездит с молодыми ребятами убирать снопы, вяжет метлы, веет зерно. В лес? Будет время, пойдем и в лес. Вот еще недельки полторы…
Остается несколько дней до открытия сезона. Насушив сухариков, Лавер отправляется в лес. Широкий, неуклюжий, он идет мимо Онисимова дома, раскачиваясь и выворачивая ступни наружу. Онисим стоит в огороде. Жара. В канавах никнет серая от пыли трава. Кое-где на березах раньше времени желтеют листья. Охота будет трудная: белка любит серые дни.
У изгороди останавливается Манос. На нем короткая безрукавка, ноги босы. Ходил купаться.
— Побрел? — говорит он Онисиму, кивая на Лавера.
Онисим не отвечает.
Манос с завистью смотрит вслед старому охотнику.
— А вот у тебя собака… — снова начинает он.
Онисим настораживается.
— Можно что-нибудь подкинуть в хлебе, и животное будет страдать…
— Не болтай, — строго говорит Онисим и идет от него.
Весь день он злится на Маноса, но страшная мысль не оставляет его. Потом он привыкает к этой мысли и не удивляется, когда приходит решение: собаку погубил Лавер. Всю жизнь этот человек был завистлив и мстителен. Больше сорока лет он что-то таил в себе. Всю жизнь Онисим вымаливал у него внимания, встреч, бесед, как подачки…
Онисим видит широкую фигуру соседа, его сухое лицо, колючие усы, и ему кажется ненавистно в Лавере все: его качающаяся походка, его манера говорить редко и отрывисто, его изба, его тропы, собака Гроза, которая служит ему четыре года.
На другой день Онисим невесело собирает котомку, берет капканчики, рыболовные принадлежности и кличет Найду.
— Старики отправились, — говорят в деревне. — Скоро придет настоящая осень.
В первый же выход Онисиму кажется, что Найда стара и ленива. У нее притупилось чутье. Она смотрит виновато и не всегда идет в сторону. За весь день она подлаивает одну тетерку. Онисим бродит без цели. Птица выпархивает у него из-под ног. Он заглядывает в березовые рощи, пересекает болота, ходит всюду, где был с Лыском. В густом осиннике, на берегу Шивды, он собирает красные хрустящие подосиновики и впервые за всю жизнь чувствует, что лес пуст и мрачен. Милые места и дороги потеряли свое очарование. Он встречается с людьми, говорит о том, о другом, а думает о собаке.
Ночью он просыпается потому, что опять видит его, Лыска. Иногда ему кажется, что кто-то скулит за дверью избушки. Он вскакивает, открывает дверь и в свете луны видит на земле свернувшуюся клубком Найду. Он долго стоит у двери босой, в одном белье и прислушивается. На берегу Шивды тихонько шумят сосны. Вот из березовой рощи, кем-то вспугнутый, срывается глухарь и, задевая за сучья, проносится, тяжелый, стремительный и недовольный. Усаживаясь где-то во мраке, долго хлопает крыльями.
Опять все тихо. Как невесело в лесу!..
Он смотрит на звезды. Собака стоит рядом с ним и вздыхает.
Какой охотник после него будет так же стоять у избушки и рассматривать звездное небо? Он будет видеть следы Онисимовых костров по лесу, переходы через ручьи и реки, все эти вещи в избушке и около нее. Онисим старается представить себе этого человека и заранее не любит его. С его приходом охота — источник силы и радости — утратит свой истинный характер, строгость, чистоту. Он осквернит Онисимовы тропы, срубит на деревьях затески, уничтожит его охотничьи знаки. Он сделает это потому, что в нем не будет дара понимать и чувствовать лес так, как понимал и чувствовал его Онисим, и еще потому, что в нем не будет уважения к делам другого…
Онисим останавливает себя на этой мысли. Почему он предполагает в этом охотнике все самое худшее? А Макар Иванович? Онисиму становится стыдно. Злоба мешает видеть людей, которые ценят и любят его. Она заслоняет от него все; он думает только о своих обидах. Виноват во всем вот кто!