— Мне кажется, что сейчас я услышу нечто неприятное для себя, — вздохнул Вяземский.
Полковник улыбнулся.
— Правильно подумал, но ты ошибся. Да, первым нашим желанием, после того, как ты вчера объявился на радарах, было запереть тебя в комфортабельной камере на глубине метров ста, но мы подумали, что ты нашей заботы не оценишь. Второе желание — приставить к тебе пару матерых волкодавов из отдела Олега Васильевича. — Старостин качнул головой в сторону майора Державина. — Но мы все взвесили и снова отказались. Ты же не будешь жить под охраной, просто удерешь, и они тебе помешать не смогут.
— А может и убью, — вздохнул Вяземский, — когда в пятый раз услышу слово «нельзя».
Все собравшиеся за столом заулыбались.
— Так, хватит шуток, — останавливая веселье, заявил хозяин кабинета. Ситуация сложилась непростая. Радим, ты — вольный зеркальщик, поэтому заставить или приказать сидеть тихо, мы тебе не можем, наблюдение за твоим домом, тобой и Ольгой энские ФСБшники еще вчера вечером установили. Но они не зеркальщики, это простые люди. Да, они профессионалы, но против наших врагов почти бессильны.
— И что вы от меня хотите? — нахмурился Вяземский. — Моя квартира защищена, думаю, вам стоило больших трудов в нее попасть. Ольгину я давно защитил так же.
— Ничего не хотим, — неожиданно мягко ответил Старостин, — просто будь осторожен, не рискуй лишний раз, не появляйся в привычных местах, не облегчай противнику работу.
— Это можно, — согласился Дикий, а про себя подумал, что не завидует тем, кто к нему сунется, учитывая, как выросли его силы после похода в расколотый мир. — Что вы планируете делать со шкатулкой? — поинтересовался он у собравшихся. — Надо ее вернуть.
— Ищем, — подал голос Жданов. — Я чуть ли не живу в зазеркалье, но пока никаких следов. Орден усвоил урок и работает тихо и незаметно.
— Связи Норкина отработали, — перехватил нить разговора Старостин, — проверили даже тех, кто с ним на соседних горшках в детском саду сидел. Ничего. Иван был тихим и незаметным, средней силы, хороший оперативник и следак. Но нам так и не удалось выяснить, как он стал работать на орден.
— Беглый говорил, что в отделе есть люди ордена, — озвучил очевидное Радим. — Он не знал кто, но думается, Норкин был не один, его списали потому, что он ошибся и мог вывести на резидента. Кстати, кто его убил?
— Ведьма, — выдал очевидный ответ Державин. — Но лицо скрыто капюшоном, так что опознать женщину нереально. Расческа с зеркалом лежала не слишком для нас удобно, есть кадр со спины и сбоку, это ничего не дает. Единственная примета — у нее кольцо с амариилом. И насчет того, что Норкин тут не один такой, ты тоже Америку не открыл, за нами следят, но тихо, просто приглядывают. На всякий случай, людей в этой комнате можешь не опасаться, всех проверили травой говорушкой.
— А чего остальных не проверите? — задал резонный вопрос Вяземский.
— Трава — большая редкость, — хмыкнул Пряхин, — использовали все, что было. Кроме того, с ней важен один факт, нужно, чтобы человек дал добровольное согласие и пил отвар из нее совершенно осознано.
— Как она хоть выглядит? — поинтересовался Радим. — Может, мне удастся раздобыть немного. Вообще было бы неплохо получить какой-нибудь справочник о том, что можно найти в зазеркалье.
Старостин посмотрел на Жданова.
— Выдай ему методичку. Как-то мы упустили этот вопрос, он ведь ходок.
— Слушаюсь, товщ полковник, — отчеканил Альберт, после чего посмотрел на Вяземского. — Зайдешь после того, как закончим, есть у меня копия.
Радим посмотрел на Старостина.
— Еще что-то?
Тот задумался.
— Вроде все обсудили, — после паузы заметил Старостин. — Правду о том, где ты был, ты все равно не скажешь.
— Я сказал, — с максимально честной рожей соврал Вяземский.
— Кого ты лечишь? — усмехнулся Державин. — Мы тебя под руной правды слушали, ни слова правды. Но и то, что это не связано с орденом, тоже истина. Ты во что-то вляпался, вляпался скверно, у тебя полбашки седой. Но ты выжил и смог вернуться.
Радим тяжело вздохнул и развел руками.
— Так и знал, что вы не поверите, но попробовать стоило. Заверяю, с орденом это действительно никак не связано, я попал в какую-то временную аномалию, и два месяца продрых, потом меня атаковали, и я чудом отбился. Думаю, седина отсюда. Но это все, что я могу сказать.