— Тимур, ты что? — Коля, сидевший слева, толкнул его в бок.
— Что? — Тимур с трудом повернул голову. Наверное, даже в темноте можно было разглядеть, что он потрясен, потому что Коля прошептал:
— У тебя такое лицо, как будто ты сейчас заплачешь!
— Просто… Просто, мне казалось, что Лайка погибла при выведении… — пробормотал Тимур. — Кажется, нам так говорили…
— Ты где учился-то? Ты что — из Америки сбежал? — сдавленно хихикнул Коля. — Чего это она погибла? Благополучно летала, только тогда мы еще не умели возвращать капсулы. И все Лайку очень жалели…
— Мальчики, тихо! — обернувшись, шикнула на них сидевшая впереди Майя.
Это пропаганда, Тимур-то знал, что это просто пропаганда. Почему он должен верить им сейчас? Разве из будущего, через сто лет, не виднее?
Лектор рассказывал о ближайших задачах — выходе человека в открытый космос, проектировании нового типа многоместных космических кораблей, беспилотных полетах к Луне, а затем и высадке космонавтов, долговременных орбитальных лабораториях… Он, конечно, и предположить не мог, как скоро все это станет реальностью… Глаза ребят светились радостью и энтузиазмом: они уже видели эти города на орбитах, и космонавтов, шагающих по Луне, и яблони на Марсе. Их поколению предстояло совершить все это.
— Выход в космос, — пробормотал Тимур. — Новые корабли, орбитальные станции… Знал бы он, чего это будет стоить…
— Что ты там ворчишь? — спросил Сережа.
— А если… а если при испытании этой новой модели корабля космонавт погибнет? — сказал Тимур. — Например, откажет парашютная система? Ты считаешь, здесь есть, чему радоваться?
— Ты как-то странно рассуждаешь, — Сережа посмотрел на него долгим взглядом. — Как будто хочешь сказать, что космонавтов посылают на верную смерть… Модель будет тысячу раз пересчитана и испытана на стендах.
— Но кто может дать гарантию, что не произойдет какой-нибудь непредвиденный сбой?
— Разумеется, никто. Конечно, техника может подвести, и конечно, полеты в космос — это большой риск. Но ведь в этом весь смысл, Тимур! Ты представь, что тебе предложили испытать новый корабль, и пусть даже ты знаешь, что он не стопроцентно надежен — неужели ты откажешься?
Тимур знал, что эти космические полеты через сто лет в принципе будут не нужны, сегодняшние герои забыты, орбитальные лаборатории заброшены и, уж конечно, на Марсе не зацветут яблони. А сейчас он видел горящие энтузиазмом Сережины глаза. И Тимур, стараясь придать своему голосу искренность, ответил:
— Нет, конечно, я бы согласился!
Сережа растолкал Тимура посреди ночи.
— Ты что кричишь? — испуганно спросил он. — У тебя температуры нет?
Тимуру и на самом деле казалось, что у него поднялась температура, во всяком случае, он чувствовал себя больным.
— Соседей перебудишь, — сказал Сережа.
— Кошмар какой-то приснился… — пробормотал Тимур.
— Может, выпьешь аспирину?
— Не выдумывай, — отмахнулся Тимур, постепенно приходя в себя. — А что я орал?
— Что-то непонятное… Что такое «дисконнект» — это по-латински, что ли?
Тимур помрачнел.
— Да нет, по-русски…
— И что это значит?
— Не помню… Не обращай внимания, просто страшный сон.
Сережа посмотрел на него так, что Тимуру на секунду показалось, что он все понял. Все еще не придя в себя после ночного кошмара, Тимур внутренне сжался от ужаса.
— Про войну? — вдруг тихо спросил Сережа.
— Про войну, — оглушенно подтвердил Тимур, судорожно сглотнув. — Как ты догадался?..
Сережа не ответил. После некоторой паузы он спросил:
— А ты откуда, Тимур? Из какого города?
— Отсюда… — пробормотал Тимур. — Местный…
— Вот как…
— А что?
— Ты войну помнишь?
— Нет, — быстро ответил Тимур. Этого еще не хватало! — Не помню. Я маленький был.
Сережа продолжал внимательно смотреть на него.
— Меня эвакуировали в блокаду, — сказал Тимур. — Да что ты прицепился — ничего я не помню!
— Все понятно, — тихо сказал Сережа, обращаясь скорее к самому себе, чем к Тимуру. Он прошлепал босиком к своей кровати, забрался под одеяло и отвернулся к стенке.