Ученые сказали — «Ты эти свои электроны видел? Ты их слышал? Не спится тебе там, что ли? Ты еще скажи, что электричество тоже из атомов состоит»!
1892 год, Хендрик Лоренц сказал — Фицжеральд не сошел с ума, все правильно — время замедляется, а тело сокращается.
Ученые сказали — «ты-то человек у нас серьезный! Дай формулу, и дело с концом»!
1895 год, Хендрик Лоренц сказал — вы сейчас сами с ума сойдете, но длина тела при его движении с большой скоростью действительно сокращается, а время замедляется! Вот по этой формуле, смотрите! Я называю ее «множитель Лоренца». И вы называйте.
Ученые сказали — «ты, хочешь, называй, хочешь, не называй, а не работает твой множитель».
1895 год, Анри Пуанкаре (математик) сказал физикам — абсолютного движения нет, его невозможно обнаружить.
Ученые сказали — «Спасибо, мсье Пуанкаре, когда нужны будут подробности от математиков, мы Вас позовем»…
1897 год, Томсон сказал — тут мистер Стоней не так давно про «электроны» говорил, так я их открыл и экспериментально доказал. Кстати это самая маленькая и самая легкая частица, известная в природе. Чудеса!
Ученые сказали — «Так и запишем: «Электричество имеет атомистическую природу». Мы это, кстати, так всегда и предполагали».
1898 год, Пуанкаре сказал — нет абсолютного времени и нет однозначной одновременности событий.
Ученые ответили: «Ну, ну…»
1899 год, Лоренц сказал — напомню: мой множитель для выражения замедления времени и сокращения масштабов тел при околосветовой скорости вам не понравился! А господин Пуанкаре мне помог, и я даю новый. Он работает.
Ученые сказали (Лармор) — «я проверил в расчетах, и правда работает»!! А еще ученые сказали (Пуанкаре) — «давайте назовем его «преобразованием Лоренца»! И назвали.
1900 год, Анри Пуанкаре на празднованиях юбилея Лоренца, сказал физикам — «как хотите, но время замедляется при околосветовых скоростях, а энергия должна быть равна массе».
Ученые сказали — «Ох, уж эти счетоводы»…
1900 год, Анри Пуанкаре сказал физикам — «вот вы тут собрались в Париже на конгресс, а сидите и не знаете, что эфира, может быть, и нет в природе»!
Ученые сказали — «математик, что возьмешь»?..
1900 год, Макс Планк сказал — я и сам в это еще не совсем верю, но упорные расчеты показывают, что энергия излучается и поглощается только отдельными мельчайшими порциями, которые пропорциональны частоте света. Я называю их «квантами». Я бы назвал их энергетическими атомами, но они даже более атомы, чем сами атомы — в отличие от физических, они уже не дробятся. Кстати, фамилия Мопертюи никому ничего не говорит?
Ученые сказали — «погоди, погоди, уж не хочешь ли ты сказать, что не только материя состоит из атомов, но и энергия? Это что же такое получается — энергия зерниста как материя? Ты вообще понимаешь, что ты сказал? Мы тоже… Но на всякий случай, давайте, назовем теперь всю последующую физику «эрой квантов»! И назвали.
1904 год, Анри Пуанкаре приехал в Сент-Луис и собравшимся там со всего мира физикам сказал — вам всем придется считаться с тем, что ничто не может иметь скорость, превышающую скорость света.
Ученые сказали — «Ладно. Время покажет, мсье Пуанкаре».
1905 год, Эйнштейн сказал — я могу объяснить законы фотоэффекта Столетова. Дело в том, что волна не может нигде и никогда производить таких количественных закономерностей. Частицы могли бы, это — пожалуйста, а волна не может. Упорные расчеты показывают, что энергия излучается и поглощается только отдельными мельчайше возможными порциями, которые пропорциональны частоте света, так что, уважаемое научное сообщество, леди, джентльмены и люди земли! Свет — это поток частиц-корпускул! И вот эти частицы света выбивают электроны в металле со своих мест, и таким образом этот фототок и происходит.
Ученые сказали — «Молодец, Ньют…, то есть Пла… тьфу! Эйнштейн! Дайте ему Нобелевскую премию»! И дали.
1905 год, Эйнштейн сказал — скорость света (караул!!!) не зависит от скорости источника, который его испускает!!! Вы сейчас с ума сойдете, но длина тела при его движении с околосветовой скоростью сокращается, а время замедляется!!! Абсолютного движения нет, его невозможно обнаружить!!! Скорость света должна рассматриваться как постоянная!!! Эфира, может быть, и нет в природе!!! Ничто не может иметь скорость, превышающую скорость света!!! Нет абсолютного времени и нет однозначной одновременности событий!!! Я называю это «Специальной Теорией Относительности»!!! И вы называйте.
Ученые сказали — «а мы про все, про это, уже знаем. Ты лучше скажи, почему ссылок на предшествующих авторов не даешь? Мы первый раз в истории видим научную статью, где нет ни одной литературной ссылки. Такого еще не было. Это же элементарные правила! Или хочешь сказать, что сам все придумал»?
Эйнштейн сказал — сам, все сам. Не ведаю, про кого говорите. Про Лоренца что-то такое отдаленное слышал, про всех остальных же вообще ничего не знаю. Просто сел и на школьной тетрадке все вывел.
Ученые сказали — …ничего они не успели сказать, потому что такой шум в прессе и в обществе поднялся вокруг Эйнштейна, что их уже никто не слушал.
1911 год, Эрнест Резерфорд сказал — сам не видел, врать не буду, но из картины опытов получается, что атом состоит из ядра, вокруг которого по орбитам вращаются электроны.
Ученые сказали — «ты что-то такое нам рассказываешь, аж даже не верится. Это ж как электроны вращаются, если атом не излучает? Если электрон вращается, то он тратит энергию, и она должна излучаться. А у нас атом не излучает. Он только тогда излучает, когда меняет свое состояние, короткое время, а потом опять не излучает. Ничего не понятно»,
1913 год, Нильс Бор сказал — а знаете, как электрон перемещается по атомным орбитам? Он сейчас здесь, а в следующий момент совсем в другом месте! Скачком! Просто — раз! и уже на новой позиции! Не преодолевает атомное пространство в сплошную, а просто оказывается в следующее мгновение совсем в другом месте! Я бы даже сказал, что это происходит вот так: просто — раз! и уже на новой позиции! Скачком!
Ученые сказали — «Еще одно-два таких сообщения, и мы все действительно сойдем с ума. Давайте просто запишем: «В атомном пространстве электрон совершает квантовые скачки» и не будем об этом сильно думать, потому что такого физика никогда не сможет объяснить».
1923 год. Его высочество принц Луи де Бройль сказал — я могу объяснить квантовые скачки. Это происходит потому, что электрон это не частица, а волна, вернее он частица, но он волна, то есть, он волна, но частица, то есть… в общем он имеет волновую природу, кто бы он ни был, и ему просто деваться некуда, как только ступенчато менять радиус орбиты, а не в сплошную изменять его. Потому что если он волна, то круг из волны бывает только с целым числом колебаний этой волны. Такой круг не может, как обычный, растягиваться или сжиматься как резиновый сплошным образом, он может быть только тех радиусов, при которых образуется целое число колебаний его волны, а между этими значениями круга не может быть. Вот и всё! Вы то все думали, что электрон это частичка, которая вращается по орбите и скачет как блоха (хихик!), а электрон это сплошная волна, которая меняет сразу целыми значениями свой радиус в зависимости от своей энергии!
Ученые сказали — «Все сказал? Закончил? А ты подумал, что если электрон у тебя волна, то материя — это что же, тоже волна»?
Де Бройль сказал — ну так, да…Если электрон волна, то да… Если вы так хотите… Лично я ничего такого… просто сказал, если что… Нет, я не подумал! В общем — беру свои слова обратно!
Ученые сказали — «а — всё!!! Уже сказано! Теперь посторонись, потому что мы уже записываем — «материя имеет волновую природу».
Шредингер сказал — я докажу, что де Бройль прав и никаких этих безобразных квантовых скачков в природе быть не может, а механика квантового мира — волновая и никаких частиц там нет.
Гейзенберг сказал — я докажу, что де Бройль не прав, что скачки существуют, и что механика квантового мира корпускулярная и там нет никаких волн, а есть только частицы.
Ученые спросили — «А как это сделаете»?
Шредингер сказал — я создам математическую модель волнового квантового мира, где всё будет правильно описываться и достаточно успешно предсказываться, и этим самым станет ясно, что противоположный вариант Гейзенберга (корпускулярный) абсолютно абсурден, как невозможный.
Гейзенберг сказал — я создам математическую модель корпускулярного мира, где все будет правильно описываться и достаточно успешно предсказываться, и этим самым станет ясно, что противоположный вариант Шредингера (волновой) абсолютно абсурден, как невозможный.