Что всегда меня впечатляло, идет еще от древних греков, пусть это даже не определение правды, а что-то из области этимологии, из самого языка. В древнегреческом «правда» – aletheia, что происходит от глагола lanthanein – прятаться, скрываться, оставаться в темноте. Соответственно, aletheia – это нечто противоположное спрятанному (как противоположны друг другу «пафос» и «апатия»), что-то раскрытое, не утаенное, вытащенное на свет.
Я вижу в этом поразительную аналогию с процессом фотографии и киносъемки, а точнее – с изображениями на целлулоиде. Светочувствительный слой пленки подвергается воздействию света, но при этом создается не само изображение, а его тень. Картинка проступает наружу, лишь когда пленку обрабатывают специальными реактивами в темной комнате. Сколь таинственен этот процесс, когда, словно в алхимическом опыте, в ванночке с проявителем из бледной тени картинки появляется и сгущается образ, выхваченный из тайного, скрытого, – кажется, что это само воплощение тайны. Но соответствует ли изображение действительности, в этот момент еще неясно. Для меня важен сам процесс, приближение, дорога, ведущая куда-то. Этот поиск дает нам что-то вроде причастности к недостижимому: к правде.
В случае с цифровой фотографией сначала тоже нет никакой картинки. Сенсор с электронными детекторами света делает снимок, который сохраняется в виде компьютерных данных – в форме пикселей, записываемых числами 0 и 1. Обыкновенная камера смартфона снимает изображения в формате 4K. В них могут быть миллионы пикселей. Если напечатать последовательность нулей и единиц, которые составляют одну цифровую картинку, получилась бы книга на 800 страниц. И это был бы огромный массив данных в двоичной записи, но, разумеется, никак не картинка, которую можно рассмотреть. Словом, и здесь информацию нужно сначала конвертировать, чтобы получить зримое изображение.
Вернемся к проявке фотографий на целлулоидной пленке. Мы можем запечатлеть образы, которые никогда не проявим и не увидим, однако они остаются тайно сохранены – если можно так сказать, навсегда, на маленькую вечность. На светочувствительном слое скрывается что-то такое, что когда-то имело нечто общее с действительностью – например, с воссоединением чьей-то семьи. Мы знаем, что, проявив фото, сможем увидеть людей на этом групповом портрете, узнать, как одевались эти мужчины и женщины, но не выясним, кто кого тайно ненавидел. В лучшем случае мы можем догадываться об этом по языку тела и выражениям лиц, а затем для основательности сравнить эти догадки с рассказами об истории этой семьи. Так мы получаем иллюзию правды, которая выглядела бы совсем иначе, если бы кто-то проявлял эту же фотографию в Японии или в другом месте, в другое время и в другой культуре.
Во время экспедиции Роберта Фалкона Скотта на барке «Терра Нова» в Антарктиде в 1911–1912 годах, которая закончилась трагической гибелью Скотта и его последнего проводника 29 марта или чуть позже, были сделаны фотографии. Роальд Амундсен обошел Скотта в гонке к Южному полюсу: он пришел к цели 14 декабря 1911 года, опередив соперника почти на пять недель. В ходе своей экспедиции Амундсен также сделал множество фотографий. Поскольку Скотт в первой части экспедиции использовал пони, он шел гораздо медленнее Амундсена, который ехал на санях, запряженных ездовыми собаками. К тому же в 1912 году случилась температурная аномалия – холода были куда более суровыми, чем средние показатели предыдущих лет. Скотта настигли рано начавшиеся снежные бури и экстремальные морозы – он чуть-чуть, всего несколько километров не дошел до стоянки с припасами, где мог бы спастись.
Шатер Скотта нашли восемь месяцев спустя – там были мертвые тела, рисунки путешественников и отснятые негативы. Прежде чем пленки достигли Англии и были проявлены, с момента съемок прошло не меньше года. Вопрос заключался в том, что можно будет по ним понять. Остались ли эти негативы в целости и сохранности? А может быть, они были засвечены? И если на этих фотографиях что-то можно разобрать, отражают ли они какую-то действительность или даже – опять-таки – правду? Выяснилось, что негативы были в отличном состоянии.