Вошли ещё двое мужчин. Один высокий плотного телосложения, опрятно и дорого одет, по всей вероятности тоже из депутатов, другой в офицерском мундире. Из обращения присутствующих к депутату, Олег понял, что это не кто иной, как сам председатель Госдумы Родзянко. Этот, формально главный человек в здании, объявил всем об образовании Временного комитета с целью водворения в городе порядка. Пришедшего с ним офицера он представил, как полковника Энгельгардта и нового коменданта Петрограда. Соколов тут же гневно запротестовал и возразил:
- Штаб уже сформирован, и менять руководство вредно и опрометчиво. Сложившийся штаб – это детище Совета рабочих депутатов. Будет крайне несправедливо отстранять назначенных Советом руководителей от управления советским же органом.
- Я крайне возражаю!!! Кандидатура полковника одобрена Государственной Думой, - с негодованием прокричал Родзянко, но в ответ лишь услышал от адвоката эмоциональную ругань в матерных выражениях. Председатель Госдумы в долгу не остался и ответил тем же. Казалось ещё чуть-чуть, и они сцепятся друг с другом в драке. Конфликт пришлось погасить присутствующим военным, которые встали между разъярёнными оппонентами. Родзянко с Энгельгардтом демонстративно покинули комнату. Половина из присутствующих офицеров тут же последовали за ними. Оставшаяся половина недоумённо смотрела на Керенского. Тот лишь молча пожал плечами и, извинившись, вместе с Соколовым и другими представителями Совета тоже вышли из кабинета, прихватив с собой и наших друзей. Уже в коридоре Соколов вдруг неожиданно остановился, и, повернувшись обратился к Тарасу с просьбой «принять участие в создании революционного автомобильного парка».
В это время группа из нескольких молодых разнузданных молодцов с винтовками за плечами и револьверами за поясом, расталкивая локтями людское месиво, буквально тащили за собой высокого седовласого мужчину, накрытого старым потёртым брезентовым бушлатом. Керенский, сразу узнав арестанта, сделал шаг навстречу. Откуда-то появился и Родзянко и тут же приказал: «Немедленно отпустить важного гостя». Молодые люди пренебрежительно посмотрели на председателя Думы, нагло рассмеявшись в лицо, покручивая в руках обнажённые сабли. Керенский же громко и строго произнёс: «Иван Григорьевич Щегловитов, вы арестованы!» Потом медленно огляделся вокруг, остановившись на соратнике по депутатскому корпусу Родзянко, после чего вновь переведя взгляд на арестанта, смягчив тон продолжил: «Иван Григорьевич, ваша жизнь в безопасности. Знайте, что Государственная Дума не проливает кровь».
Несмотря на уверенный тон, по всему была видна некоторая растерянность властного депутата от незнания, что делать с такими арестованными. Адвокат Соколов тихо на ухо предложил выделить для арестованного, и всех, кого ещё будут приводить, отдельную комнату. Керенский тут же открыл дверь просторного кабинета, назвав его «министерским павильоном», и, после того, как вооружённые молодчики втолкнули престарелого арестованного внутрь, самолично закрыл дверь, демонстративно положив ключ себе в карман.
Наблюдая за происходящим, Олег чуть было вновь не упустил уз виду уже скользнувшего в толпу народа адвоката. Он быстро поспешил вслед за Соколовым, и, нагнав того на лестнице, начал сходу:
- Извините, ради Бога за странный вопрос… У вас, случайно, нет сына Егора?
Адвокат с удивлением посмотрел на «солдата», но, понимая, кто именно перед ним, с улыбкой ответил:
- Позвольте, в сложившихся обстоятельствах вопрос действительно несколько странный и столь необычен?
- Возможно это и, действительно, звучит немного странно. Но, я ищу своего… давнего знакомого Егора Соколова, – немного замявшись, попытался оправдаться Олег. - Знаю только, что служит в городе… в гарнизоне… Хотелось бы повидаться, передать кое что нужно… но, не знаю, где найти. Вот я и подумал, а вдруг это ваш сын?.. Ну, или, хотя бы, родственник?.. Дальний?
- Право, забавно. Искать сходу по фамилии. Хотя, вероятно… Я, наверное, на вашем месте поступал бы также, - вновь улыбнувшись, ответил депутат. – Только вот, поспешу огорчить Вас, к величайшему сожалению, у меня нет сыновей.
- Простите, пожалуйста, - смущённо, и, делая шаг вниз как бы вновь оправдываясь, огорчённо произнёс Васильев.
- Впрочем…, - останавливая его, и продолжал разговор теперь уже сам адвокат. – У моего двоюродного брата три взрослых сына. Он тоже Соколов. И все сыновья служат. Одного из них как раз зовут Егором. Но, в каком полку служит, я, к сожалению, подсказать не смогу. Давно не общаемся. Разошлись во взглядах.