Гучков говорил довольно долго, гладко, очень корректно, совсем не касаясь прошлого. Он уже заканчивал свою речь, когда в кабинет ворвался Рузский. Он был явно чем-то раздосадован. «Вероятно, тем, что депутаты не смогли попасть к нему до визита к царю», - с ухмылкой подумал про себя Филатов.
Слегка поклонившись, генерал сел на стул рядом со вторым депутатом и прошептал ему: «Это дело решённое. Вчера был трудный день. Буря была...». В ответ Шульгин ему на ухо тоже что-то ответил, чего Филатов уже расслышать не смог.
- Государь, просим вас, помолившись Богу, пойти навстречу пожеланиям Государственной Думы и отречься в пользу сына, - закончил свою речь Гучков и подал императору бумагу.
Царь Николай острым с прищуром взглядом посмотрел на депутата, взял бумагу и аккуратно сложил. После чего твёрдым и спокойным голосом ответил:
- Вчера и сегодня я уже обдумывал этот вопрос и ещё в три часа дня принял решение отречься в пользу своего сына Алесея…
Все вокруг, будучи до этого в полном напряжении, вдруг как-то одновременно с облегчением выдохнули. Но, государь, более тихим голосом продолжал:
- Но, затем я решил изменить своё решение, - и в этот момент все вновь замерли. – Я не могу расстаться со своим больным сыном, а потому решаю, что я отрекаюсь от трона в пользу… своего брата Михаила. Надеюсь, вы поймёте чувства отца.
Все в зале были растеряны. Неожиданным оказалось и такое решение для историка Филатова, наблюдавшего за происходящим за дверью. Комок подкатил к горлу, слёзы покатились по щекам. Он не верил своим ушам. «Неужели? Неужели у меня получилось? Неужели я смог убедить самого императора изменить всё? Изменить свою дальнейшую судьбу, изменить ход всех исторических событий?» - бродили в его голове мысли. Однако, теперь, всё, что произойдёт дальше, он и сам уже не знал, однако это его совсем не пугало.
А в соседнем кабинете продолжалась неожиданная пауза. Депутат Шульгин попросил дать им некоторое время на обдумывание для обсуждения вопроса. Государь взял со стола пачку бумаг и вышел в соседнюю комнату. Сергей лишь успел утереть с лица слёзы рукавом.
- А вы заметили, как вел себя генерал Рузский? – улыбчиво спросил император.
- К сожалению, Ваше Величество, я имел возможность только слышать, - лишь смог ответить Филатов.
Николай Александрович сел за стол, разложил перед собой бумаги и стал что-то писать. Сергей сразу понял, что это и сейчас будет тот самый знаменитый черновик проекта его отречения. Он тихо присел в стороне, чтобы ничем не отвлекать государя от этого ответственного момента.
За дверью же начался жуткий гул. Отчётливо послышались слова возмущений генерала Рузского:
- Всегда будет путаница, когда не исполняют приказаний. Ведь было ясно сказано - направить депутацию раньше ко мне. Отчего это не сделали. Вечно не слушаются…
Так же бурно обсуждалось:
- А имеет ли право государь отрекаться не только самолично, но и за своего сына?..
В комнате появилось уже гораздо больше людей, вступивших в полемику.
Император же исписал уже не один лист бумаги, отбрасывая неугодное в сторону и после долгого молчания вдруг спросил гостя:
- Как вы считаете, примут они такое моё решение?
Филатов пожал плечами:
- Теперь уже и я, Ваше Величество, не могу вам точно ничего ответить. Безусловно, никто не ожидал именно такого Вашего решения. Но, на мой взгляд, учитывая столь благоприятную для них обстановку, в смысле Вашего отречения вообще, ради чего они сюда и ехали, а также трудное положение в Петрограде, депутатам уже ничего не останется, как согласиться и принять отречение в том виде, в каком Вы сами им его и представили. Они ведь понимают, что иначе всё вообще может затянуться надолго, следовательно, их миссия останется провальной. А так, они вернутся в столицу с главным документом – отречением самого Государя. И уже не столько важно в чью именно пользу.
- Значит, тому и быть, - лишь ответил царь Николай.
В дверь постучал Воейков, сообщив, что «все готовы к вынесению решения». Государь передал лист начальнику охраны с просьбой отпечатать на машинке. Вновь, оставшись наедине, этот мужественный властитель вдруг неожиданно спросил:
- Расскажите, что будет с моей страной? Достигнут ли эти люди своих целей? Смогут ли они обуздать взбунтовавшиеся толпы?
- Ваше Величество, я был бы рад вас успокоить, но, к сожалению, в ближайшие годы всё будет только хуже и хуже, - откровенно ответил историк и вкратце обрисовал ближайшее будущее. - От новой власти будут ждать не только свободы, но и порядка. Период эйфории вскоре пройдёт, а хаос, к сожалению, в стране только усилится. Наступит эра свободы, равенства и братства. Даже церкви отслужат молебны «о даровании России свободы». Будут петь «Многие лета Временному правительству». Но и это будет продолжаться недолго. Уже вскоре начнут открыто избивать и священников под лозунги «Революцию с Богом не сделать». Отстранят всех губернаторов и их помощников. Будут назначены губернские комиссары. Революция зашагает по всей стране, словно один большой праздник. Везде будут сплошные митинги. Оставаться равнодушным, станет чем-то неприличным и, даже подозрительным. Полиции ведь на улицах уже нет, а из тюрем на свободу выпустили почти всех заключённых уголовников. В городах нахлынет волна разбоев, грабежей и убийств. Воздух свободы лишь опьянил народ.