- Это ты к чему сейчас ведёшь? – напрягся Михаил.
- К тому, дорогой, что в истории Ульяны Луговой уже не должно больше существовать. Понимаешь? Её миссия на этой земле должна была быть сегодня выполненной. Дальнейшее её существование в этой реальности не прописано, не запрограммировано, если тебе так будет понятней. Продолжая свою деятельность, она с каждым днём будет вносить изменения. Эти изменения будут необратимыми. Могут глобально поменяться многие исторические события. В результате чего на момент нашего возвращения домой, мы можем оказаться совершенно в другой стране с другими правителями, с другим строем, с другой историей. Одно действие сейчас может с годами, как снежный ком, к нашему времени поменять всё кардинально.
- Ну, и что ты теперь предлагаешь? – уже очень взволнованно напрягся молодой парень. – Ты предлагаешь теперь избавиться от неё? Я не дам ничего с ней сделать! Я никому не дам к ней притронуться! Слышите!
Миша соскочил со стула и ударил кулаком по столу.
- Успокойся, - командным тоном попытался приструнить парня Филатов. – Никто и не собирается трогать твою девушку.
- Тогда, что делать?
- Не знаю! В таких ситуациях решений нет.
- Может она подлечится и домой уедет? – спокойно посоветовал Тарас. – Откуда она родом? Ты спрашивал? Кажется, она явно не Питерская.
- Вроде бы, из Пензенской области, - попытался вспомнить Миша.
- Губернии, - поправил его Сергей.
- Может быть, - тихо добавил парень.
- Ну, вот видишь, - продолжил размышлять Тарас. – Может она и вообще не будет больше участвовать ни в каких митингах и политике. Тихо и спокойно проведёт остаток жизни у себя на родине и ничего в истории не поменяет. По крайней мере, теперь её нужно в этом как-то убедить. А иначе…
- Что иначе, что?.. – опять подскочил возбуждённый молодой человек.
- Иначе, будет всё иначе, – окончательно резюмировал Филатов. – Хватит предположений. В этой ситуации нам уже ничего не поменять. Всё, что можно было изменить, мы уже изменили.
- Ну, почему же? – с усмешкой ответил Виталий. – Можно ещё много чего изменить. Мы ведь сейчас весь ход исторических событий, получается, можем поменять так, как захотим. Возможно, какие-то даже ошибки подправить сможем.
- Это ты сейчас о чём? – возмутился Сергей.
- Если мы с лёгкостью исправили одну ошибку истории, не дав в жертву беззащитную девчонку, точно также можно и другие жертвы уберечь. Ты ведь у нас историк. Вот и расскажи нам, что там в истории ещё пошло не так, как хотелось бы? Какие жертвы ещё предполагаются в эти дни? Может, ещё сможем кого-нибудь спасти? – продолжал настаивать Бероев.
- Ты это сейчас серьёзно? – переспросил Филатов.
- А почему бы и нет? – подтвердил тот.
- Самая большая жертва революции, это, конечно же, сам Царь и вся его семья. Особенно Цесаревич, с которым так жестоко расправятся в ближайшие дни, - начал размышлять историк. – Но, изменить такие события уже крайне сложно. Если только убедить Императора в отказе от отречения, а это практически невозможно. Да, и к каким последствиям это приведёт, также непредсказуемо.
- А ты только представь, возвращаемся мы в наше время, а там Великая Империя и Царь на троне, - предположил Виталий.
– И никакого тебе Майдана, - посмотрев на Тараса, наконец улыбнулся и Миша.
- И ни о какой Украине, как отдельном государстве, вообще нет и речи, - подтвердил Сергей.
Тарас ухмыльнулся и отвернулся в окно. В этот момент в дверь постучали. Все одновременно замерли. За дверью послышался голос соседки. Виталий отворил, и Любовь предложила отобедать в её квартире. Сергей, посмотрев в голодные глаза друзей, решил не пренебрегать гостеприимством, понимая, что никто не осмелится в этом признаться. Перед выходом Миша ещё раз убедился, что его новая подопечная крепко уснула, и спокойно закрыл за собой дверь.
***
В скромной, без особых изысков, квартире, гостей встречал высокий, немного застенчивый, с тонкой талией, здоровым цветом лица и русоволосой кудрявой шевелюрой хозяин, скромно представившийся: «Александр». Он нежно держал супругу за плечи, предлагая гостям пройти в гостиную и отобедать с ними.