- А может, ну его, это представление?
По лицу Виталия в ответ тут же пробежала улыбка, словно внутри почувствовалась какая-то свобода, всё это время сдерживающая его, словно с его шеи сняли петлю. Именно это очень чутко поняла его Люба. Она, так и не отводя взгляда от спутника, лёгким движением руки из своей сумочки, не снимая перчаток, достала пару отпечатанных бумажек и вытянула руку вверх. В тот же момент, словно голодные псы со всех сторон к парочке кинулись самые разношёрстные разъярённые интеллигенты. По всему было видно, как эта сцена забавляет мадам Менделееву.
Отдав заветные билеты одной из понравившихся ей парочке, она, словно взбалмошный ребёнок, с весёлым заливающимся смехом стала кружить вокруг Бероева, держа того за руки. Стеснение и неловкость того прошло только после того, как он, осмотревшись вокруг, увидел, что вокруг на них никто особого внимания вообще не обращает, и каждый занят каким-либо своим баловством. Поддавшись этому настоящему девчачьему веселью, он с удовольствием поддержал это заводное настроение, под заливистый хохот раз от раза жадно впиваясь в её раскрасневшиеся губы.
***
Филатов стоял у ворот в казармы на Виленском переулке и уже несколько минут настраивался сделать первый шаг внутрь.
Полковник Висковский оказался строгим, но приветливым командиром. В кабинете находился ещё один офицер младшего ранга. Командир отчитывал того за беспорядки в его 4-ой роте. Сергей быстро понял, что это та самая рота запасных батальонов, которая состояла из фронтовиков и считалась в среде офицеров неблагонадёжной, поэтому к карательным операциям не привлекалась. «Фронтовики» же, в свою очередь, считали учебные отряды «продажными шкурами», выслуживающимися перед офицерами ради унтерских нашивок. Из своих же изучений при написании диссертации, историк помнил, что в результате, это из-за них сегодня учебные команды вновь остались без ужина.
- Форменное безобразие! – возмущался полковник, отчитывая младшего офицера. – Прапорщик Емельянов, в вашем полку происходят форменные безобразия. Такие выходки должны быть прекращены немедленно! Сколько можно ещё такое допускать? Я даже не знаю, как это назвать?
- Дедовщина…, - вдруг высказался Филатов.
- Что?.. – с удивлением переспросил полковник.
- Тов… Извините, господин полковник, - осёкся, но, вовремя исправился «поручик». – У нас это называлось «дедовщиной». Когда старшие, мягко говоря, пытаются морально воздействовать на молодых.
Командир посмотрел с крайним удивлением, но Филатов продолжил:
- Как я понимаю, в 4-ой роте военные с фронтовым прошлым. В запасном батальоне некоторые уже не в первый раз между фронтом и ранениями. Многие из них после наступательных боёв владимиро-волынского направления. Поправьте, если я не прав. Прошедшие через эту мясорубку должны быть на равных с юнцами и шестинедельными новобранцами?
- Ну, вот Вам с этим и разбираться.
Тут он представил Филатова, и зачитал приказ о назначении на самый ответственный, как он считал на этот момент, участок.
- Рекомендован моим давним другом Матвеем Фёдоровым.
После чего, обратившись к Сергею, спросил:
- Как там старый вояка?
- Бравый офицер полон сил, - ответил Филатов.
- Наконец, у вас будет фронтовой командир, который наладит дисциплину, -вновь подойдя к молодому офицеру, ответил полковник. – Прапорщик Емельянов, отчего же ты никогда в глаза не смотришь?
- А в Уставе на этот счёт ничего не сказано, - дерзко, но спокойно ответил тот. – Разве я скверно служу? Или плохо воевал?
Рядом находился ещё один офицер совсем ещё юного возраста, лет 25-ти, с румянцем на щеках и ясными большими серыми глазами. Полковник представил его, как штабс-капитана Ивана Степановича Лашкевича.