Джон напрягся. Вот оно, значит. Он знал, что сейчас наступит. Дыхание у него перехватило, а сердце его, казалось, чуть было не остановилось.
Репортерша казалась частично озадаченной, а частично шокированной. Джон видел, как она старается взять себя в руки, рассказывая об этом. «Мы получили неподтвержденные сообщения о том, что Америка выпустила межконтинентальные баллистические ракеты по целям в России, Китае и на Ближнем Востоке». Она быстро закачала головой, словно сама не могла поверить в то, что только что сказала. «Это кажется настолько экстраординарным… но наши источники — это Пентагон и Белый дом.
Ожидается, что русские и китайцы ответят тем же, пока наши ракеты все еще в воздухе. Никаких известий из Белого дома пока не поступало». Она сделала паузу, положив руку на наушники. «Нам сейчас поступило сообщение из Шайенн Маунтин, из штаб-квартиры НОРАД. Русские запустили свои ракеты.
Сообщение подтверждено. Это не утка. По всей Америке объявлена тревога и началось официальное оповещение по СМИ. Пожалуйста, переключитесь на свои местные каналы для получения инструкций».
Джон и Сара переглянулись.
«Судный День…», сказала Сара потерянно, расстроенным голосом.
Т-800 наблюдал за всем происходящим столь же мрачно, как и люди, находившиеся в комнате. «Верно», сказал он.
«Боже мой», сказала репортерша. Голос ее сорвался. «Мы все погибнем».
CNN сменил картинку на предыдущего ведущего, который помолчал, а затем начал говорить, медленно, не совсем точно по теме. Что можно было тут сказать? Он стал прощаться, лично, со своей семьей, с друзьями. «Господи, помилуй всех нас».
Как Джон и предполагал, связь с США прервалась еще даже до того, как ракеты упали на землю. Где-то над Северной Америкой, должно быть, разорвались ракеты, выпущенные с кораблей, сопровождаясь всплеском электромагнитных импульсов.
Судный День.
Он никогда не забудет этот момент. Он всегда сможет теперь повторить мысленно те слова: «Боже, мы все умрем». Но остаток ночи прошел как в тумане. Позже он будет вспоминать плач, обмен взглядами между людьми, не поверившими в случившееся, в ужасе обнимающихся друг с другом.
Людей, столкнувшихся с недобрым часом.
Пытаться уснуть… и не суметь. Длинные, мрачные, безмолвные часы. Наконец-то заснуть, почти перед рассветом, и провалиться в свои кошмары, глубже, чем когда-либо. Кошмары чередовались со странными снами, исполненными мечтами, исполнение которых было невероятным, которые возвращали его назад, в Мексику, в Лос-Анджелес, в Никарагуа. Сны эти шли один за другим, наслаиваясь друг на друга. Он проснулся, переходя из одного сна в следующий, и возблагодарил Бога, что последний из них не воплотился наяву, и в то же время осознав, с отчаянием, что он все-таки воплотился. На протяжении нескольких часов его уносило туда же, от одного сна к другому, и он едва ли осознавал, в чем реальность, даже тогда, когда он наконец-то проснулся уже в полдень.
Он поднялся наверх, к дневному свету. Пока что ничего не изменилось на ранчо или в пампасах, лишь те изменения, которые они сами уже там сделали. Работы продолжались, так, как они и задумали. Скот и весь урожай не были повреждены. И пока что все еще были живы.
Сейчас здесь, в Южном полушарии, был конец зимы. Пока все еще светило солнце. Он смотрел на него и дивился, зная, что впереди — совсем другая зима, долгая, страшная зима без солнца, год за годом. Она еще здесь не наступила, и не было еще армии машин, пришедшей сюда, чтобы поработить их и истребить.
Они даже не смогли зарегистрировать какой-нибудь повышенный уровень радиации.
Но скоро это наступит. Все это.
Ничего не оставалось другого, кроме как сражаться.
Джон собрался с духом.
Джон знал, какой будет ядерная зима. Во-первых, пыль поднимется над землей — поднятая взрывами, затем горящие города и леса Северного полушария. Пыль и дым заволокут Солнце. Постепенно они начнут редеть на небе, однако начнут распространяться по всей Земле, захватывая все ее уголки в ледяные тиски.
На ранчо Рауля они делали последние свои приготовления к новому холодному миру. Они забили большую часть скота, съев его столько, сколько смогли — поджаривая их мясо каждую неделю так, как традиционно это делают скотоводы-гаучо. Они сушили, коптили или солили оставшееся мясо, сократив стадо лишь до малой доли по сравнению с тем, что было ранее. Теперь они при любых обстоятельствах старались сохранять топливо, используя лошадей или ручной труд. Дизель и бензин станут дороже всего на долгие годы вперед. В конце августа в пампасы приходила весна, но теперь она полностью изменилась. Дни становились темными, и устанавливалась такая длинная зима, с какой прежде человечество никогда не сталкивалось.