– Тролль им подавится, а вот он проглотит его и не заметит.
Анориат послал брату взгляд «Не смешно» и отвернулся, вновь возвращая все свое внимание панораме за окном, пусть там даже ничего и не было видно. Один снег, танцующий порывистый танец с необузданным ветром.
– Завтра снова пойдешь?
– Да. Другого выхода нет. Помочь Нинель нужно. Да и Вайтран освободить от вампиров мы просто обязаны, если это в наших силах. Как думаешь, маги справятся? – этот вопрос задавался уже не раз.
– Справятся, – неизменно равнодушно отвечал Ан. – Но для начала уговори этих заносчивых выскочек.
– Может, ты испробуешь на них обольщение? – вскинулся Элриндир, вдруг подумав, что этот план не так и плох. Применит на архимаге очарование и тот подпишет нужный приказ своим адептам или кому там надо отдать распоряжение, чтобы маги выступили в Солитьюд под командование Туллия?
– Сколько шансов, что мое обольщение сработает? – хмыкнул вампир, тряхнув рыжей головой. Впрочем, он не спрашивал, а скорее размышлял вслух.
– Потренируешься на мне?
На этих словах молодой вампир встрепенулся, уставившись на брата немигающим взором.
– Не заставляй меня думать, что ты стукнулся головой где-то по дороге.
– Ну а что? – Элриндир сменил позу, пожимая плечами и не совсем понимая, чем его просьба так плоха. Да ради подписи магов он готов стать подопытным злокрысом.
– Нет, – отрезал Анориат.
– Почему? – недоуменно поинтересовался старший брат.
– Не хочу, – буркнул Анориат, нахмурившись.
– Слабая отговорка.
– Совсем страх потерял, – по-доброму усмехнулся Анориат, чуть прищурив глаза, а затем серьезно пояснил: – Могу повредить тебе мозг или навсегда оставить подконтрольным мне. Такая отговорка устроит?
– Вполне.
Соскочив с подоконника, вампир снял плащ с оленьих рогов и, накинув его, направился к двери.
– Ты куда?
– Есть хочу.
– Надеюсь, ты не устроишь беспорядки в этом городе? Не хотелось бы смотреть, как за тобой стража гоняется с луками и факелами. Да и маги в стороне не останутся.
– Не волнуйся, братец. Я взбешен, но не до такой степени, чтобы себя разоблачить.
– Странный ты вампир. – Губы Элриндира расползлись в ухмылке.
– Странный ты брат, – парировал Анориат, ехидно скалясь.
Раздумывая, как вновь ему соединиться с Нинель, Анориат остановился на каменном выступе вглядываясь сквозь буран в оранжевый свет окон домов, и в отсветы факелов, в руках патрулирующей стражи. В такой час и погоду пищу будет встретить затруднительно.
Вампир стоял, кутаясь в плащ, пристально всматриваясь в улицы разросшегося городка, не только выискивая случайную жертву, но и размышляя о девушке, в которую влюбился безвозвратно. Как не было ему горько признавать, но его любовь оказалась безответной. Он думал, что постепенно добьется от Нинель взаимных чувств. Ведь не зря он видел ее заинтересованность в нем в те моменты, когда пытался соблазнить или в те дни, когда с ней просто общался. Или ему просто так казалось, и он обманывал себя? Тешил несбыточными иллюзиями? И если бы не этот – Обливион его раздери! – даэдра, то он приступил к более решительным действиям. Да. Он не жалел о том поцелуе. Теперь он хоть знает вкус губ Нинель. И если он был единственным, то он навечно запомнит вкус мягких губ: сладких и податливых, могущих снести крышу подчистую.
…Внизу среди домов показался мужчина, почти рядом с его наблюдательным постом. Не смотря по сторонам, он быстро куда-то шел. Анориат, прикинув, куда мужчина может свернуть, хмыкнул:
– Кто умеет ждать, обязательно дождется.
Мягко спрыгнув в сугроб, вампир направился в темный угол меж домов поджидать жертву.
Нинель(Нина)
Думала, остановок у нас уже не предвидится, но как оказалось, я была не права в своих рассуждениях. Остановку мы сделали. Правда, ненадолго и только затем, чтобы Каторина облачилась в свою оставленную шкурную одежду, на время обращения, под камнем. Плащ вернулся к КꞌСору, и тут меня полосатый друг удивил: он поморщился. И вместо того, чтобы надеть плащ – вечером заметно похолодало – свернув его засунул в сумку. Надо же, никогда не замечала такой неприязни каджитов к оборотням. Или это только у КꞌСора какие-то свои заморочки на их счет? А может, запах не понравился? Надо будет как–нибудь поинтересоваться.