Незнакомец остановился и повернулся ко мне. Как жаль, что я его не вижу.
– Как тебе Скайрим?
От этого неожиданного вопроса я слегка растерялась. Признаться, ожидала совсем другого.
– Он по-своему прекрасен… для придуманного мира, – немного подумав осторожно, ответила я.
– Ты в этом так уверена, дитя?
Мне показалось, что в этом хитро заданном вопросе кроется подвох.
– В моем мире, на Земле, это просто игра, в которую рубятся многие.
– Ты ходила по его земле, общалась с разными людьми и не людьми. Посещала города, ела местную пищу… Влюбилась.
Светящаяся фигура незнакомца дрогнула, словно он был отражением на воде.
– К чему вы клоните? – сердито спросила мужчину, нахмурив брови.
– Не задавалась ли ты вопросом, как создаются игры в твоем мире? Или пишутся книги? – склонив голову набок, поинтересовался мой собеседник.
– Фантазия человека.
– А кто им эти фантазии подкидывает? – Теперь в его голосе слышалась усмешка.
Я не посмела ответить. Ведь, когда я читаю книгу, в моем воображении вспыхивают картинки, оживают герои. Я словно переношусь туда. Но кто авторам нашептывает идеи? Ведь что-то их на это вдохновляет. Так же и с играми, и многими другими творческими проектами.
– Хотите сказать, что Скайрим, то есть Нирн, такой же настоящий как мой мир?
– Верно. Только в твоем мире он считается фантазией. Так же как в нашем, твой мир будет выглядеть сказкой. Простой народ Нирна никогда в него не поверит. Но тот и тот – реальны, – на последнем слове мужчина чуть склонился вперед и выдохнул его мне в лицо.
Выпрямившись, мужчина отошел от меня на пару шагов. Пас рукой влево, и сбоку замерцало ртутное зеркало в мой рост. Взмах вправо, и там образовалось точно такое же зеркало. Гладкие поверхности серебрились и ловили ярких солнечных зайчиков, которых тут и в помине не должно быть.
Приблизившись к правому зерцалу, незнакомец приложил светящуюся ладонь к плоскости.
– Смотри. Это окно твоего мира.
Я с жадностью устремила взор к серебряной поверхности. Когда мужчина отошел от него, то я увидела, как ртуть рассеялась, словно дымка на ветру, и вот я вижу знакомые высотки. Неоновые лампы и вывески, светившие ярко и вызывающе, приглашая посетить круглосуточные магазины, бары или казино.
На Земле властвовала ночь. Но я помнила, как она будет выглядеть днем: уныло и безлико. Я постаралась отогнать это неприятное чувство, предчувствуя, что вот сейчас увижу дорогих моему сердцу людей. И я не ошиблась.
Родителей зеркало показало мне в постели, спящих.
И я бы не придала этому значения, если бы не пес Отис. Он стоял на середине комнаты и явно куда-то направлялся, если судить по расстановке ног, но… он не двигался!
– Что… Что это?! – воскликнула я, догадываясь уже об ответе.
– Ах, это. Заморозка времени. Если сейчас вернешься туда, то никто не заметит твоего исчезновения.
Сердце затопила безграничная радость, а от облегчения закружилась голова. Мне показалось, что с плеч свалился огромный груз переживаний. Я засмеялась, а из глаз непроизвольно скатилось несколько слезинок. Но, наверное, то все же белый свет был тому виной.
Я подалась вперед, но мягкий голос незнакомца, заставил застыть на месте:
– Не желаешь посмотреть сюда? – Не дожидаясь моего ответа, мужчина подошел к левому зеркалу и проделал тот же фокус что и с первым окном. – Даэдра. Мужчина, отдавший тебе свое сердце. Ты точно хочешь бросить его? Или ты продолжаешь верить, что все что случилось с тобой сон и Нирн выдуман?
Я смотрела в лицо, ставшее за короткий срок мне родным. В глаза, чей цвет и яркость могут поспорить с золотом. На губы, дарившие мне безумные крышесносящие поцелуи. Мне хотелось видеть его кривую усмешку, но вместо этого, видела горько опущенные вниз уголки крепко сжатых губ.
Опустившись на колени и сидя на пятках, Велл держал кого-то за руку. Кого, разобрать я не смогла, но знала, кто это был. Даэквелл просто сидел, в то время как вокруг кто-то суетился. Кто, не видела из-за плотного тумана. Мне было дозволено видеть лишь даэдра.