Мужчина встал между двух зеркал и, наклонившись, дотронулся до тумана. Затем медленно выпрямился: за его рукой вился белый дым, скручиваясь и взвихряясь пока не преобразовался в стул с высокой спинкой. Дымный и воздушный. Мужчина уселся на него лицом ко мне, закинув ногу на ногу и подперев щеку рукой.
– Я только поинтересовалась. – Мне стул явно не предложат.
– Хорошо. Отвечая на твой интерес – не могу. Я не такой всесильный, как кажется. И это пошатнет Весы Равновесия. У каждого человека, существа есть свое место на весах.
– То, что я ушла в другой мир, не пошатнет ли это Весы Равновесия?
– Нет.
– Но я бы все равно умерла там, если бы ушла в Нирн, так какая разница? И, кстати, как насчет Нирна?
– Умереть и стереть полностью – разные вещи, дитя. Когда умираешь, аура остаточная все равно присутствует. И ты вроде, как бы там остаешься. О тебе помнят и родные и все те, кто знал. А стереть – это не только из воспоминаний всех тех, кто тебя окружал, но и из ауры мира, твой слепок души исчезнет насовсем. Нельзя, в общем, этого делать. А Нирну ничего не станется. Ты там будто родишься.
– Как все запутано.
Я потерла виски, которые вдруг заболели. Но, меня смущало что-то еще, только вот никак не могла понять, что.
– Хочешь, могу заблокировать тебе воспоминания о родителях, брате, о Земле? – лукаво поинтересовался мой светящийся собеседник.
Признаться, я думала об этом. Но никогда на это не соглашусь. Я хочу их помнить, если уйду. А блокировка рано или поздно разрушится и тогда что делать? Снова искать этого мужчину и просить ставить блок?
Вновь посмотрела на Велла. Его лицо не выражало никаких эмоций. Даэдра превратился в изваяние – холодное и отрешенное. И только дикая буря в золотистых глазах говорила мне, что он еле себя сдерживает.
Все боги Нирна живые и мертвые, как же я его люблю!
Сжав кулаки, прикрыла глаза. Родители – хорошо. И я еще долго могу себя чувствовать рядом с ними как за пазухой, а вот любимый мужчина первый и неповторимый. Кто из девушек еще может похвастаться, что у нее в возлюбленных ходит другое существо иного мира? Страшно – да. Ведь неизвестно что уготовит будущее, но, если не попробую, не узнаю.
От этого решения я испытала облегчение, и в то же время меня накрыло дикое раскаянье. Но если прикрыться ложной уверенностью, что родители смогут перенести мою потерю не так остро, как если бы я была одна у них, то совесть так не мечется.
– Я выбрала.
– Прекрасно! – Незнакомец оживился и поднялся со стула, тот опал густым клубком, вновь сливаясь с белым туманом. – Куда направишься, дитя?
Будто сам не знает. По голосу же слышу – радуется, словно я ему интересные истории рассказываю.
– В Нирн.
– Это твой окончательный ответ?
– Да, – кивнула. Если начну опять раздумывать, то вновь уйду в такие дебри, из которых явно потом не выберусь. И я страшилась, что могу передумать. – Выполните только одно, пусть я пропаду без вести. У родителей будет ложная надежда, что я жива.
– Будет сделано. – Мужчина махнул руками, и зеркала с изображениями пропали.
– Кто вы? – я вновь решила задать этот вопрос, как только незнакомец сделал шаг в мою сторону.
– Ты уже интересовалась этим вопросом. И я снова отвечу: тебе оно ни о чем не скажет. Возможно, когда-нибудь мы и встретимся…
И только в этот момент я вдруг поняла, что же меня смущало все это время. Как могла забыть о таком!
– Я смертная, вашего «когда-нибудь» может не настать, – буркнула, смотря на незнакомца не очень дружелюбно.
– Ох, а разве я тебе не сказал? – И в голосе его проскользнуло фальшивое удивление.
– Не сказали, о чем? – нахмурилась я, чувствуя за этими словами подвох.
– Свет Меридии сработал не так как нужно. По идее он должен был убить тебя, но из-за сдерживающего амулета он… как бы тебе объяснить… В общем произошел сбой, и Дар слился с твоей душой. Теперь, дитя, ты бессмертна.
– Се… Шутите! – мои глаза чуть не полезли из орбит. Такого поворота событий я честно признать не ожидала.
– Совсем нет, дитя. Вопросы закончились? Отправлять в Скайрим?
Я одарила незнакомца сердитым и хмурым взглядом, но все же выдавила: