– Пойдем с нами. Проводим до ворот, – предложил один из них. А я что, я согласилась.
Когда дошли до главных ворот, вернее мужчины дошли, а я доковыляла, почти пришла в себя, и меня не трясло, словно осенний лист на ветру. Но тело все равно болело, особенно спина. Хорошо же, однако, ею приложилась. Стражники предупредили напоследок, чтобы по ночам больше не разгуливала, и удалились патрулировать дорогу дальше.
Стража у ворот скептически окинула меня взглядом и, не говоря ни слова, открыла ворота, пропуская в город. Еще бы они не открыли, когда меня под «конвоем» до самых ворот проводили.
Подойдя к таверне «Пьяный охотник», кое-как пригладила волосы, чтобы сразу народ в таверне не пугать вместе с хозяином, и, сняв с себя плащ, аккуратно свернув и сунув под мышку, вошла в помещение. Элриндир уже стоял за стойкой бара в белой с золотыми вставками рубашке и протирал стаканы. Рыжие волосы, слегка завиваясь, опускались на плечи. Заметив меня, поинтересовался:
– Почему так долго, Нинель?
– Так получилось, – пробурчала под нос, опустив голову вниз так, чтобы волосы скрыли лицо, и быстро умчалась в комнату.
Посетителей в помещение оказалось больше чем обычно: богачи Вайтрана сидели за столиками, распивали вино и бурно что-то обсуждали. Наверняка новые сплетни о Довакине или Талморцах, а возможно совсем другие, не касающиеся политики.
Эх, получу нагоняй от своего работодателя, ох, как получу... Но сейчас наверняка он не станет этого делать в присутствии всех, да и рабочее место не покинет, пока посетители не разойдутся, а до того времени я успею приготовиться морально, ну или избежать не слишком приятный разговор.
Ходить я могу, пусть и с трудом, если ходить прямо и не поворачиваться, а еще лучше не дотрагиваться если до спины, то смогу продержаться до конца рабочего дня. Конечно, не хотелось бы, чтобы меня все видели в таком состоянии, но работа есть работа.
С такими «позитивными» мыслями бросила плащ на кровать, – потом постираю и залатаю – расчесала волосы и так же быстро прошмыгнула на кухню, продолжая прятать лицо за волосами. Элриндир лишь с подозрением косился на меня, но, ни о чем пока не спрашивал.
– Знаешь, – начала с порога Трин, косо поглядывая на меня, – пока ты пропадаешь неизвестно где, я делаю твою работу. А мне за нее Элриндир не доплатит. – Что это? – поинтересовалась нордка, заметив мое лицо.
– Трин, прости, – проигнорировала я ее вопрос. – Если хочешь, расскажу потом. Сейчас работать нужно, но для начала умыться.
Девушка кивнула.
Набрав воды, умылась: рана защипала из-за мыла. Морщась, быстро ополоснула лицо. Подвязав белый фартук, приготовленный мне Трин, собрав волосы в хвостик, вошла в зал.
Бегло осмотрев отдыхающих, выявила, кто остался без обслуживания. Подойдя к ним, с натянутой улыбкой приняла заказ. Когда прошла мимо босмера, тот поинтересовался:
– Откуда эта царапина?
– О, да так, по дороге, когда возвращалась с Ривервуда, с деревом повстречалась, вернее с ветками, – отмахнулась я.
– Где ты на дороге нашла дерево с низко висящими ветками? – Покосился на меня Элриндир, приподнимая бровь от удивления.
Дальнейшим расспросам помешал оклик одного из посетителей, зовущего меня, краем глаза замечая, как скривился Элриндир. Шустро, насколько позволяла ушибленная спина, развернулась и поковыляла – хотя очень старалась идти плавно и без дерганья — к столику, за которым сидели два норда, вернее нордки. Холеные личики их излучали здоровый вид, слегка румяные щечки придавали миловидность уже не совсем молодым женщинам. Алые губы были притягательны взору, а в голубых глазах лучилась игривость. В их сторону уже поглядывало несколько мужчин, сидевших за барной стойкой, попивающих черновересковый мед. Да-да, Элриндир мог позволить себе и такое.
Быстро обслужив прекрасных дам, направилась к другому столику принять заказ. В общем, снова ничего интересно не произошло за этот рабочий вечер: я бегала, принимала заказы и снова бегала, разнося подносы. Между делом терпела боль и пыталась не морщиться, и привлекать к себе как можно меньше взглядов хозяина трактира.
Под конец рабочего дня, когда все разошлись, сбежала в комнату. Быстро переодевшись и кое-как натянув на себя тонкое одеяло, улеглась на живот.