В дверь тихо постучали: во, Элриндир пожаловал. Так, Нинуль, закрываем глазки и притворяемся спящими. Правда, мне даже не стоило притворяться, веки сами собой закрывались, и я начинала постепенно проваливаться в спасительную темноту. Там хоть спина не болела.
Стук вновь повторился, а затем я услышала скрип и легкие шаги.
– Нинель? – тихо позвал эльф. Я лежала и старалась дышать как можно ровнее и тихо. – Хорошо. Спи. Завтра поговорим.
Босмер ушел так же тихо, как и пришел, и я вздохнула с облегчением – значит, проповедь откладывается на завтра. Отлично. Это было последнее, что я запомнила, мои уставшие от общения с посетителями и запоминанием заказов извилины, и более уставшее тело послали приказ мозгу отдыхать, и тот резко отключился.
***
Проснулась я поздним обедом, кое-как, разлепив глаза, приподняла голову, с удивлением осознавая, что проспала на животе всю ночь. Оперевшись на локти, хотела приподнять свою тушку, но, взвизгнув-вскрикнув от сильной боли в спине, упала вновь лицом в подушку. Мой приглушенный вопль наверняка заслышали все домочадцы дома.
За что мне такое наказание! Не дай Девять, если сломала себе что-то. Никогда больше не буду гулять по ночам.
Дверь комнаты с грохотом распахнулась – ну вот, мой преисполненный болью крик заставил всех нервничать — кто-то быстро подошел ко мне и с удивлением и непониманием в голосе поинтересовался.
– Нинель, что случилось?
А, это Элриндир. Крохотное беспокойство звучало в его вопросе. Ну да, ему-то быстрей всего добраться до нашей комнаты с Трин.
– Понимаешь, тут такое дело, – стала бубнить в подушку, – я встать не могу.
– Как не можешь? – Эльф меня явно не понял. Я почувствовала тепло, исходящее от ладони Элриндира, прикоснувшемуся к моему плечу. – У тебя что-то болит? – заботливо поинтересовался мужчина.
– Угу, – прогундосила я. – Спина болит.
Ох, зря я это ляпнула не подумав, в следующую секунду я закричала, тело бросило в болезненный жар, а кожа покрылось холодными капельками пота. Руки эльфа в испуге тут же исчезли с моей спины.
– Не трогай меня там, пожалуйста, – простонала я, уткнувшись в подушку и глотая слезы. Как же чертовски больно!
И тут я почувствовала, как ловкие пальцы стали расшнуровывать мне ночную рубашку. Твою ж дивизию, почему у этой ночнушки завязки сзади!
– Нет! – закричала я, пытаясь отбрыкаться от эльфа конечностями тела, которыми не могла в полной мере двигать из-за боли. – Элриндир, зови Трин! Я дамся только Трин!
– Что за крики? Что случилось? Элриндир, что ты делаешь? – поинтересовалась девушка, видимо, удивленная действиями босмера.
Я захныкала сильнее, Трин, Слава Девяти, как ты вовремя.
– Я хотел только посмотреть, что с ее спиной, – спокойной ответил Элриндир, не понимая, почему я подняла такой шум, не позволяя ему осмотреть себя. – Сказала, что болит.
– Выйди, Элриндир, – приказным тоном посоветовала нордка хозяину таверны. – Я сама посмотрю, что с нашей разносчицей.
Блин, ну у меня же имя есть, или она все дуется на меня из-за Анориата?
– Но... – хотел было запротестовать босмер, но девушка быстро его перебила:
– Ни каких «но»! Иди уже, я позову, как осмотрю.
Послышались легкие шаги, шуршание одежды и двери закрылись, оставляя меня с Трин наедине в резко наступившей тишине.
– Трин... – простонала я в подушку, не в силах вымолвить хоть еще что-то.
– Сейчас я аккуратно развяжу завязки, так что потерпи, – холодным тоном оповестила повариха.
Я слабо кивнула и приготовилась к мучениям, но их не последовало. Трин, несмотря на безразличный тон, на удивление очень бережно и легко расшнуровала сорочку из плотной и грубой ткани, что я даже ничего не почувствовала.
Ощутив оголенной спиной прохладный воздух, витавший в комнате, непроизвольно покрылась мурашками и слегка напряглась, заслышав выдыхаемый Трин воздух, смешанный с еле заметным удивленным восклицанием.
– Что там? – тихо поинтересовалась, слегка повернув голову в сторону девушки и пытаясь краем глаза увидеть ее.