– Все равно страшно, – пробурчала я в ответ, надувая от недовольства щеки. Я тут переживаю за него, а он хвалится своей опытностью и врожденными талантами.
Босмер хрипловато рассмеялся, в глазах появились веселые искорки, а щеки на время приобрели бледно-розовый цвет. Пока он смеялся, я снова охладила тряпочку и положила на лоб.
– Так вот, – продолжил лесной эльф, отсмеявшись, – к ночи я вышел на ночную лежку этих благородных животных. Их там было, по меньшей мере, шесть штук: один вожак и остальные самочки с подросшей парой оленят. Я выбрал молодую самку. Когда она упала мертвая на траву, олени от испуга убежали вглубь темнеющего леса. – Анориат прервался и посмотрел на меня жалостливым взглядом. – Нинель, дай попить, в горле пересохло ужасно.
Господи, как я могла забыть о том, что у него жар и ему хочется пить, только лоб и мочу! Ну, я и рассеянная. Налив полный стакан воды, помогла Анориату удобней устроиться на постели и подала ему долгожданный стакан. Рыжий босмер чуть не расплескал драгоценную жидкость на постель, пришлось помочь придержать за донышко стакан. Осушив кружку чуть ли не одним залпом, угоревший от жажды эльф закашлялся, заодно пытаясь привести дыхание в норму.
– Когда, я уложил тушу на ветки, связанные между собой, – продолжил друг, отдышавшись, – чтобы удобней было доставить мясо до дому, начался ливень. Да и ночь в лесу начинается очень быстро, пришлось искать место, где можно было бы переночевать.
– Ливень? – переспросила я недоуменно. – Странно, а здесь не было дождя.
Эльф кивнул, не удивившись моему высказыванию.
– Бывает даже такое, когда в одной части города идет дождь, а в другой нет. Природа балуется. Так и в этот раз видимо. Но тут даже изумляться не стоит, лес-то был далеко от Вайтрана. – Тут Анориат резко замолчал и сердито посмотрел на меня, я застыла, понимая, что эльф отчего-то разозлился. – Нинель, – начал он высокомерно и недовольно, – ты дашь мне докончить? Или так и будешь перебивать?
– Ой, прости-прости, – захихикала я, махая руками перед лицом в знак того, что виновата. – Я слушаю.
Босмер недоверчиво посмотрел на меня, но продолжил:
– На примете у меня была одна небольшая, сухая пещерка, можно сказать, даже уютная, где я отдыхал или ночевал, редко, но бывало.
Анориат замолчал, я подала ему снова стакан воды, на этот раз он выпил его, не торопясь, но все же с какой-то жадностью, и стала ждать дальше повествование охотника, но мужчина молчал как партизан. Поняв, что больше не дождусь от него больше и слова, решила поинтересоваться сама:
– А дальше?
– А что дальше? Затем я устроил себе лежанку и лег спать. – Пожал плечами эльф. – А утром вернулся. Только… – начал было Анориат, но замолчал, хмуря брови, силясь, видимо, что-то вспомнить.
– Только, что? – переспросила я настороженно. Что-то мне совершенно это его «только» не понравилось.
– Кажется, когда я почти заснул, кто-то зашел в пещеру и попросил разрешения погреться у огня.
– Кто-то?
– Да. Неизвестный был в плаще, и за все время, что я помню, он его не снял, но вот горящие алым огнем глаза я помню хорошо.
Услышав про красные глаза, я внутренне похолодела. Неужели? Нет, не может быть! Мой взгляд рефлекторно метнулся к шее Анориата, пытаясь разглядеть там две дырочки от укуса, но кожа была совершенно чиста и без единой царапины.
– Нинель, – вдруг заговорил Анориат подозрительно, хмуро глядя на меня, – не думаешь же ты, что это был вампир?
– Не знаю, Анориат, но красные глаза только у представителей этой расы.
– Не только, – покачал головой босмер, – данмеры так же красноглазы. И вообще я думаю, что, то мне только приснилось.
– Обнажи руки по локоть и шею по плечи, – попросила я друга, страшась даже думать о том, что вдруг мои опасения подтвердятся: что тогда делать?
– Эй, Нинель, я все-таки хвораю, а ты просишь меня о таких непристойностях, – игриво начал Анориат, хитро щурясь и показывая белоснежные зубы в широкой улыбке.