– Видимо, с сегодняшнего дня. Вчера было нормально, – ответил босмер, хмуро ковыряя ложкой в миске. Пару раз, зацепив кусочки мяса, он хотел было отправить их в рот, но каждый раз его рука замирала, и от этого эльф хмурился еще сильнее.
– А как на счет питья? – после прозвучавшего вопроса, Анориат поднял голову и взглянул на меня изумрудными глазами, в которых преломлялся солнечный свет и делал их еще ярче и притягательнее. Я будто смотрела на драгоценные камни, очень красивые, манящие своей неотразимой привлекательностью. Сделав над собой усилие, постаралась прогнать это резко нахлынувшее наваждение.
Анориат смотрел на меня долго, мне даже стало казаться, что он не ответит, как вдруг, слегка охрипшим голосом, мужчина заговорил:
– Жажда ужасная, мучит со вчерашнего вечера, – он отвел от меня взгляд, на несколько секунд мне показалось, в них проскользнуло какое-то сожаление. – Вон, всю воду выпил, что была в кувшине. – Босмер кивнул головой, указывая на расписной коричнево-красный кувшин с ручкой, стоявший на столике. – И все равно, жажда никуда не делась. Горло дерет страшно.
– Слушай, Анориат, – начала я вкрадчиво, попутно делая маленький шажок назад, – это только мое предположение, но… на лицо все признаки вампиризма.
Эльф уставился на меня недоверчиво и с подозрением, на несколько секунд он просто-напросто завис, словно перегруженный компьютер, обрабатывая новую для него информацию.
– Ерунда, откуда бы, – начал босмер, но я его перебила:
– Помнишь свой сон в пещере? – Анориат кивнул, не в силах что-либо произнести еще. – Мне кажется, то было реальностью. И там, в гости к тебе, приходил вампир.
Тут-то зеленоглазый эльф крепко задумался над моей гипотезой, а я принялась размышлять над тем, почему у него глаза до сих пор сохранили свой цвет, а не сменились красным.
– Ну, разве я не самый красивый вампир? – самодовольно заметил Анориат, вальяжно развалившись на постели, перед этим поставив тарелку с супом на пол рядом с кроватью. В зеленых глазах заплясали демонята, а лицо украсила кривая нахальная усмешка. От такого заявления я чуть было не потеряла равновесие, и чудом не шлепнулась на пятую точку.
– Во-первых, ты еще не вампир, во-вторых, не будь таким самоуверенным, – буркнула я, краснея от корней волос, наверное, по самое декольте. – И, в-третьих, твои глаза не алые, как у вампиров. Возможно, это и не вампиризм.
Но на всякий случай подходить ближе к «больному» не собиралась.
– Значит, – начал вкрадчиво Анориат, чуть подавшись вперед, – можешь меня не бояться и не отступать назад. Подойди ко мне ближе, Нинель. – Голос звучал, словно музыка для моих ушей, обволакивал со всех сторон как легкое пуховое одеяло.
На дальних задворках сознания била мысль, что нужно развеять этот прекрасный гипнотический звук, но тело меня определенно слушать не хотело и делало неуверенные шажки в сторону красавца эльфа. В моей голове сразу всплыли картинки, когда меня точно так же пытался зачаровать вампир на дороге из Ривервуда. Кое-как сжала пальцы в кулак так, чтобы ногти впились в ладонь. Небольшая боль привела в чувство.
– Послушай себя, Анориат, – мой голос прозвучал сдавленно и приглушенно из-за гипнотической ауры, что кружила вокруг меня и все никак не хотела отпускать из своих сетей. Значит, босмер и вправду становится одним из них. По моей коже расползался липкий страх в предчувствии неизбежной беды. Я уж поверила, что эта зараза обойдет стороной… зря питала надежду. – Ты же используешь на мне магию голоса. Так могут только вампиры.
Мужчина замолчал, с его лица моментально сползла ехидная усмешка, сменяясь хмурым видом, в глазах поселилась серьезность и задумчивость. За последний час я слишком много даю пищи для размышления неугомонному эльфу, боюсь, что для него это чревато, так как он, видимо, совершенно не привык много думать.
– Нинель, – начал лесной эльф, и я вздрогнула от звука голоса Анориата, сейчас в нем не чувствовалось ничего волшебного и завораживающего, одна холодная обреченность. – Закрой меня сегодня на замок… вдруг я и вправду окажусь ночным монстром… это ради твоей безопасности. Если что-то вдруг случится… в общем, не хочу, чтобы ты пострадала. – Он поднял на меня взгляд изумрудных глаз, в которых плескалась безнадежность. – И не открывай, как бы я тебя не упрашивал. Поняла?