А еще венки из снежных ягод, развешенных по всему помещению, бросались в глаза, привлекая своей яркостью и отвлекая от серой обстановки.
В общем, таверна была очень сухой, чистой (по мере возможности) и даже уютной в своем роде. Дополнительно помещение освещалось множеством светильников, сделанных из козьих рогов и прикрепленных к балкам и стенам, стоявших на столах и подвешенных к потолку на металлических креплениях.
Глазея по сторонам, сделала шаг и… тут же споткнулась о валящуюся кружку прямо у порога. Ойкнув и взмахнув руками, совершила пару быстрых шагов вперед, пытаясь удержать равновесие. Весь народ, что тут был (а это была практически вся деревня), оторвавшись от тарелок с едой, с замершим любопытством смотрели на мои почти акробатические телодвижения.
Приняв устойчивую позицию для своего тела, быстро окинув людей взглядом и отмечая, что ни Трин, ни Элриндира тут не наблюдается, стыдливо раскрасневшись и смотря в пол, отправилась к барной стойке, над которой висели охотничьи трофеи: голова волка, злокрыса, саблезуба и …козы. Я мысленно усмехнулась: видать, человек слишком долго бегал за бедным рогатым, что, то удостоилось висеть на стене сего заведения.
– Приветствую тебя, путница, в моем скромном доме. Желаешь снять комнату, отобедать или запастись припасами на долгую дорогу?
Посмотрев на практически лысого мужчину, одетого в добротную зеленую рубаху со шнуровкой на груди, покачала головой и смущенно (люди хоть и стучали ложками по тарелкам, но поглядывать в мою сторону не переставали) поинтересовалась:
– Вы знаете нордку Трин? Или Элриндира?
– Как же не знать, – ответил старый норд, снимая серую тряпку с широкого пояса и беря железную кружку в руки с намерением ее протереть. – Но ты лучше у Кима спроси, отца ее. Вон он как раз, в серой рубахе, за самым дальним столом сидит.
Проследив за взглядом его карих глаз, заметила в тускло освещенном углу за длинным столом одиноко сидящего немолодого мужчину.
Недолго думая, направилась в его сторону, попутно слушая местные сплетни об урожае и о том, сколько яиц снесла клушка соседа.
– Здравствуйте. Вы Ким? – поинтересовалась я у светловолосого, крепкого телосложения мужчины, что-то попивающего из кружки.
Оторвавшись от своего занятия, тот окинул меня взглядом серых и не совсем трезвых глаз и грубо буркнул:
– Ну, я. А тебе-то что за дело? Что-то хочешь предложить? Или просто лясы точить?
Я внутренне скривилась. Теперь понятно, в кого дочурка грубостью и неприветливостью пошла. Хотя, чего это я – в Скайриме нагрубить человеку обычное дело. Своего рода традиция. Сначала нагрубят, а только потом выясняют, хороший ли перед ними человек (ну или не человек) или нет.
– Я подруга Трин, – ответила я, спокойно следя за реакцией на мужском обветренном лице. Может про подруг я и преувеличила, но не обманула, это было почти правдой.
– А-а-а-а, ты та самая костлявая девчонка, о которой нам дочь все уши прожужжала?! – воскликнул норд, расплываясь в широкой улыбке от уха до уха, и уже более внимательно стал приглядываться ко мне. А я надулась на его слова, как мышь на крупу. Вроде и в интонации не было никакой издевки, но мне стало жутко обидно за свое хрупкое тельце.
– Я самая, – буркнула я надув щеки и скрещивая руки на груди.
– Как тебя там… Низель… Нимнель… – стал перечислять мужчина немного заплетающимся языком, подымаясь из-за стола, словно объевшийся медведь на дорогу.
Невольно сделав шаг назад, я закатила глаза.
– Нинель, – поправила я своего пьяного собеседника. И, с чего спрашивается, нажрался практически в зюзю? Причем днем!
– Пойдем, Низель, я тебя до своего дома провожу, – бурчал светловолосый мужчина, шатаясь немного из стороны в сторону, аки дерево на ветру.
Я горестно вздохнула: он еще и глухой, словно тетерев на токовище. Интересно, это от природы, или его чем-то по голове ударили, что мужчина стал туговат на слух?
Махая перед собой руками (явно для поддержки баланса, я просто другое объяснение не находила такому активному жестикулированию), норд целенаправленно шагал к двери. Отойдя от него чуть дальше – ведь пришибет и не заметит, а если заметит, скажет, так и было – направилась за отцом Трин на выход из таверны.