Улица встретила меня серым рассветом, ледяной прохладой и квохтаньем кур где-то за забором сбоку от таверны. Деревенская улица была практически пустынна. Если не считать стражника, патрулирующего дорогу, бдительным взором оглядывающего постройки, их темные углы, и меня, в том числе. Обхватив себя руками, я на мгновенье остановилась на крыльце и посмотрела на предрассветное небо: звезды практически потускнели, а бока Массера фактически истаяли. Вдохнув холодного воздуха, я чуть было не закашлялась, и быстро спустившись вниз по ступенькам, побежала в сторону хижины Кима.
Как только я достигла двери, то громко застучала по ней кулаком. Надеюсь, мне за это голову не оторвут. Но на мой стук никто не пришел. Тогда я забарабанила по деревянной створке ногой, и только тогда услышала громкий топот за дверью. На всякий случай я отошла на шаг назад выжидательно замирая, и потирая руки от холода.
– Троллье дерьмо, кого в такую рань принесло? – раздался бас отца Трин, и спустя секунду дверь открылась: на пороге со свечой в руке показался хозяин дома в длинной рубахе без штанов.
Я нервно сглотнула. Бородатый, могучий мужчина, что заслонял плечами практически весь дверной проем, да еще со злостью зыркающий на меня, нагнал страху не хуже вампиров. Медведь. Единственное определение, что я могла подобрать к этому человеку. Не удивлюсь, если его тут многие стороной обходят.
– П-простите, – пискнула я, выпрямляясь по стойке смирно, – но м-мне Трин, срочно.
– А-а-а! Нимзель! – громко воскликнул мужчина, а я чуть не подскочила от его громогласного баса, еще бы немного превысить децибел, и стены бы точно заходили ходуном. – Заходи, нечего морозиться.
Хозяин дома исчез в темном проеме дома, только маленький огонек маячил и колыхался у меня на виду, словно внутри дома ходил призрак… Жуткое зрелище. Понимая, что мое остолбенение начинает затягиваться, я быстро юркнула за отцом Трин в дом прикрывая за собой дверь. Мужчина, зевая, уже разжег очаг и стал проверять все кастрюли с чугунками на предмет чего-нибудь съестного.
– Трин все еще спит, – оповестил меня Ким и махнул в сторону лестницы огромной ручищей: – Иди, поднимись. Да скажи ей, когда ее разбудишь, чтоб готовить завтрак шла. Котелки все пустые.
– Хорошо, – кивнула я в ответ и, чуть приподняв подол платья, бегом поднялась наверх по скрипучим ступеням.
На втором этаже горели две свечи в козьих рогах на тумбочке, отбрасывая неровные блики света на стены, потолок и пол. И царила сонная тишина. Несколько половиц заскрипело под моим весом, когда я на цыпочках пробиралась к постели Элриндира на полу. В мой голове все еще мелькали обрывочные картинки моего сна и мужской мягкий баритон, говорящий, что все, что я вижу – правда. А значит, об этом надо рассказать Элриндиру, хотя вряд ли он мне поверит. Ни одно существо в здравом уме какому-то там сну не поверит. Если только он не вещий и не предсказан старухой с седыми космами, обвешанной различными амулетами.
Подойдя к спящему на боку Элриндиру, опустившись перед ним на колени, легонько потрепала его по плечу. Эльф дернулся и, повернув голову, посмотрел на меня одним раскосым глазом. Сонная дымка почти моментально покинула его взгляд и, перевернувшись на спину, а затем сев на постели, мужчина удивленно поинтересовался:
– Нинель, что случилось? Уже утро?
Я бросила мимолетный взгляд на спящую Трин, завернутую как в кокон серое и наверняка колючее одеяло, и шепотом ответила, возвращая взгляд босмеру:
– Петух недавно прокукарекал. Но я тут по другой причине.
– И какой же? – голос моего работодателя заметно напрягся и сочился подозрительностью, а я, сцепив пальцы в замок на коленях, почувствовала, что дрожь вновь начинает возвращаться.
– Скажи мне, Эл, что ты собираешься делать? – как можно четче проговорила я, усилием воли прогоняя дрожь из голоса и смотря на лесного эльфа внимательным взглядом.
– Делать с чем? – не понял меня мой собеседник, хмуря брови.
– Я рассказала про Вайтран, об Анориате, – на имени брата Элриндира мой голос все же дрогнул, и я виновато опустила взгляд на свои бледные руки. – Что ты будешь делать?
– Ах, ты об этом… – в голосе босмера скользнули неприкрытые печальные нотки. – Я как раз сегодня по утру собирался назад домой. Разузнал бы новости у местных жителей… Может, и про Анориата что-нибудь услышал бы. А может, он вообще все еще дома сидит.