Кушай, дорогой человек, да про чаевые не забывай, хотя откуда ему об этом знать. Намекнуть что ли? Нет, не так еще поймет, может еще и хозяину нажалуется.
Только я успела сходить на кухню оставить поднос, вернувшись, обнаружила еще нескольких посетителей: не только богато одетых мужчин, но и женщин. Молодая пара сидела за барной стойкой и потягивала вино. «Пьяный охотник» быстро заполнился до такой степени, что не осталось свободных мест, а галдеж стоял такой, что хоть затычки вставляй для ушей.
И кстати, почти всех этих богатых людей, как нордов, так и бретонцев, коих было в меньшем числе из верхнего района, я не знала.
Так и начался мой настоящий рабочий вечер, который я провела, бегая от столика к столику и успевая убирать грязную посуду. Попутно удивлялась: как в моей голове умещались заказы, и только чудом я не путала их.
Из сплетен и свежих новостей от местного разлива знати я узнала о Довакине, и это, мягко говоря, повергло меня в шок. Он уже как два года завершил весь свой поход, то бишь прикончил Алдуина и разрешил конфликт гражданской войны. И где теперь его даэдра носит, никто не в курсах. Одни говорят, что обосновался в Солитьюде: там, у героя поместье, другие утверждают, что подался на родину каджитов – Эльсвейр. Только я вот задаюсь вопросом: какого чёрта он там забыл? Или забыла? Так как пол по рассказам я так определить и не смогла.
И расу тоже.
Третьи судачат, что Довакин у Стражей Рассвета. Вот тут я могу согласиться – вступил в орден, дабы истреблять кровососов. Вот блин, а я рассчитывала в попутчики к Довакину навязаться. Не везет, так не везет.
И тут до меня дошло: ой, ей! Здесь же есть вампиры и оборотни, а также всякой другой нечисти! Как я могла забыть о таком! Я чуть ли за голову не схватилась от осознания неприятной для меня новости. Мне стало страшно. А вдруг нарвусь на одно такое «чудо», что делать-то буду? Скорее всего, сделаю ноги. Так, ладно, о самом плохом буду думать потом.
***
Ближе к часу ночи посетители стали расходиться по домам. Когда за последним из них закрылась дверь, я, облегченно вздохнув, упала на близстоящий стул и вытянула гудящие ноги. Словно к марафону по бегу готовлюсь.
– Устала? – заботливо спросил Элриндир. Голубые глаза таинственно сверкали в пламени свечей, я чуть было не засмотрелась. Кое-как заставила себя отвести взгляд от его бездонных, загадочных очей.
Стоя за барной стойкой, эльф полировал столешницу, придавая той блеск. Думаю, в нее можно даже будет смотреться, если еще чуток поскоблить.
– Угу, – устало выдохнула я.
– Брат, познакомишь меня с этой прекрасной леди? – вдруг раздался вопрос за моей спиной на низкой ноте, бархатным тоном.
Развернувшись на стуле боком, я посмотрела на говорившего, в принципе уже догадываясь, кто это – младший брат Элриндира. Такой же рыжий, только чуть темнее, и борода длиннее и гуще. Вообще меня всегда напрягало то, что эльфы носили бороды. Никогда бы не подумала. Это выглядело, по крайней мере, неуместно для их народа, и даже глупо. Видимо, совсем хотят слиться с местным людом. А возможно это из-за морозов, которые тут бывают? Типа борода греет. Пф! Так шарфиками бы лучше обматывались. А вот глаза у брата Элриндира были темно-зелеными и такими же загадочными. В такие глаза хотелось смотреть не отрываясь. Неужели у всех эльфов такие глаза: затягивающие, поглощающие тебя полностью, если неосторожно позволить себе расслабиться?
– Это Нинель. Нинель, это Анориат, мой младший брат, – представил нас друг другу Элриндир.
Я кивнула, а «младший», усмехнувшись, двинулся к дверям, закрывая их на засов. Что-то не нравится мне его братик этот. Что за странная усмешка.
– Я спать, Элриндир, – оповестила хозяина я, и пошла на кухню принять водные процедуры.
Эльф кивнул, а Анориат, облокотившись о барную стойку, следил за мной внимательным взглядом. Черт, какой-то озабоченный этот босмер. По глазам видно. Надо быть очень осторожной с ним.
Когда я возвращалась в свою комнату, в зале уже никого не было. Облегченно вздохнув, я зашла в спальню. Разобрав кровать, улеглась спать. Посмотрела на соседнюю пустующую постель: Трин все еще на кухне возится с посудой. Я предложила ей помощь, но нордка гордо отказалась. Ну и ладно, мое дело предложить, ее дело – отказаться.