Утром Костя листал новостную ленту, он должен был видеть сообщение об убийстве российского хакера в американской тюрьме, капитан намеренно скрыл данный факт. Почему? Или генеральша соврала, пообещав не трогать Диму, а Костя всё знал. Закипая от негодования, я хотела подняться с кресла и наброситься на Вотанина с вопросами, но громадная ручища Ярового вдавила меня обратно.
— Сиди спокойно, — прорычал Яр, — через пять минут капельница закончится.
Только сейчас я заметила в вене иглу, тянущуюся от неё к флакону с бесцветным раствором пластиковую трубку и пузыри со льдом, уложенные на моём теле в тех местах, где в сети я ощущала жжение. Значит, это Яровой ввёл лекарство, остановил жар и спас мой разум от разрыва с сетью.
— Спасибо, — с трудом раскрыв пересохшие губы, поблагодарила я лейтенанта.
— Мне пришлось исполнить приказ, — недовольно отозвался Яр, покосившись на Вотанина, отключившегося вслед за мной от Эпсилиона.
Яровой не скрывал, что предпочёл бы смотреть, как я сгораю в пламени собственного разума, нежели спасать меня. Ему «пришлось выполнить приказ» капитана, которому я нужна лишь для передачи посланий Дена и защиты секретных файлов страны.
— Что произошло в башне КоСекюрити, Макс отказался участвовать во взломе? — навис надо мной Вотанин, сверля пристальным взглядом.
— Всё по плану. Макс обещал помочь, — через ком в горле ответила я, отвернувшись от Кости. Моя миссия выполнена, скоро я стану капитану не нужна, но интуиция подсказывала, что домой меня всё равно не отпустят.
— Вероника, я должен знать, почему у тебя резко поднялась температура? — не отставал Вотанин. — Что вызвало всплеск работы мозга?
— Какая разница? — с вызовом бросила я агенту, вырывая иглу с последними миллилитрами раствора из вены. Показавшаяся из крошечной дырочки капелька крови, не встретив препятствий, медленно поползла по предплечью, оставляя за собой кровавый след. Но сейчас мне было всё равно, пусть хоть вся кровь вытечет, теперь это уже неважно.
— Мой долг обеспечить твою защиту, и если в Сети тебе что-то угрожает, я обязан об этом знать, — Костя постарался изобразить на лице заботу, но в его глазах я отчётливо видела холодный расчёт.
— Я передала сообщения Дена и больше выходить в Сеть не буду, тебе беспокоиться не о чем.
Вотанин взял со стола бинт и, перехватив мою руку, начал бинтовать маленькую ранку от небрежно выдернутой иглы. Я заметила, как раздулись крылья его носа от резкого нервного выдоха, однако капитан быстро подавил вырвавшуюся наружу эмоцию и участливо поинтересовался:
— Почему ты не хочешь выходить в Сеть? Плохо себя чувствуешь? Голова болит? Сейчас сделаем успокоительный укол, ты заснёшь и завтра снова сможешь выйти в Эпсилион.
— Хватит меня колоть всякой дрянью! — вырвалась я из рук Вотанина. — Хватит обманывать! Я всё знаю! Ни за что больше не подключусь к виртуальности!
Соскочив с кресла, я прямиком попала в руки Ярового, больно схватившего меня за запястья. И если Вотанин старался скрыть истинные эмоции, то физиономию лейтенанта перекосило от ярости. Он уже занёс руку, но решительный голос капитана прогремел за моей спиной:
— Нет! Я сам разберусь.
С поднятой рукой вверх Яр зарычал, с трудом поборов желание ударить меня по лицу. Со злостью оттолкнув меня к Вотанину, лейтенант вышел из комнаты, громко стуча ботинками по деревянному полу..
— День был тяжёлый, все на нервах, — примирительно развёл руками Костя, провожая подчинённого неодобрительным взглядом. — Вероника, сядь обратно и скажи, что конкретно не так. Почему ты отказываешься выходить в Сеть?
— Костя, всё не так, всё! — меня колотило от негодования, я не могла спокойно сесть обратно в кресло. — Твоя начальница обманула! Она обещала не посылать киллера к Немову, а сегодня в новостях написали, что кто-то убил русского хакера в Америке. И ведь ты знал об этом, признайся!
— Знал, — не стал отпираться капитан, отчего я опешила, не ожидая столь скорого признания. — Ещё я знал, что убили не Диму. И предположил, что, узнав данную новость, ты слишком бурно отреагируешь, а в твоём состоянии волноваться вредно. Как видишь, я оказался прав.
Вотанин обнял меня за плечи, притянул к своей широкой груди и осторожно начал гладить по голове, словно маленького ребёнка.