Собака жадно глотала еду, особо не обращая внимания на человеческие слова. Сливко присел на крыльцо, продолжая говорить.
– Он похож на личинку жука-носорога, мы пацанами такие находили в навозе, когда червей копали для рыбалки, только раз в сто больше… Противная гадость, мы боялись к ним прикасаться. А этот всё же какой-то другой, и знаешь, Ванко? Мне кажется, Бука всё понимает, у него глаза как у нас, почти человечьи… – пёс перестал чавкать и глянув в дом, требовательно пролаял. – Шо, Ванко? Ты шо слышишь?
Прокряхтев, старик встал на ноги, разогнул спину и пошёл в избу. Так и есть, из «стенок» доносился свист. Увидев, как человек зашёл в комнату, Бука замолчала и посмотрела на старика своими голубыми глазами, в них читалась просьба.
– Сейчас, малыш, накормлю тебя, не сомневайся! – дед всё понял и вышел ненадолго за приготовленной едой. На этот раз Бука съела чуть больше и не сразу уснула. Анатолий Геннадьевич рассказал ей про свою молодую жизнь, про отца погибшего при артобстреле поезда, во время войны, про своё военное и голодное детство в Маслёновке, ну а потом он увидел знакомую поволоку в глазах существа. – Ну ладно, Бука, хороших снов!
Так и повелось, Бука спала сутки, потом кормление и получасовой разговор о жизни, политике, женщинах и маленькой пенсии. С каждым днём существо вырастало всё больше и больше, и удивительное дело, оно не ходила ни по малым, ни по большим нуждам. На тельце появились грубые чёрные волосики и как раз под Новый Год оно достигло размера с кровать. За три месяца Анатолий Геннадьевич научился понимать настроение по глазам Буки. Когда он рассказывал весёлые истории, оно веселилось чуть посвистывая, когда страшные – ужасалось и даже в страхе дрожало. Слушателем оно было отменным, хоть и не могло говорить по-человечески.
3
Однажды старик как обычно, зашёл в комнату к Буке - подходило время завтрака и разговора.
– О-о-о! Боже! – вырвалось у Сливко при виде пугающего и одновременно удивительного зрелища. Кровать, на которой лежала Бука, была завернута в толстый, серого цвета, волокнистый материал и судя по внушительному объему, существо находилось внутри. – Бука, малыш, шо произошло? Ты превратился в кокон?
Стало грустно и Анатолий Геннадьевич с печальным вздохом присел рядом, на стул. Как-то за эти несколько месяцев он привык смотреть в эти голубые и красивые глаза и рассказывать о своей маетной жизни, а теперь всё изменилось. В комнате появился неприятный, сладковатый запах, как будто что-то там гнило.
– Надеюсь ты не умер? Надо же какое чудо, – старик с настороженностью прикоснулся к волосяному и плотному материалу, очень похожего на войлок для валенок. Этого показалось мало, и он наклонился ухом к кокону, прислушиваясь, – как тихо!..
И с этого дня жизнь пошла в своём привычном ритме. С утра чистка от снега двора, прогулка по зимнему лесу с Ванко а днём поход до единственного магазина, где после обеда собирались старухи и старики погутарить друг с другом. Вечером он раскочегаривал печку, теперь приходилось протапливать дом, как никогда, почему-то Анатолий Геннадьевич считал, что тепло необходимо Буке в этом своём коконе. Иногда Сливко заглядывал в третью комнату, надеясь на хоть какие-то изменения, но увы, ничего не менялось.
Так и прошла зима, Бука в своём непонятном войлочном сгустке, а Анатолий Геннадьевич в обыденном и одиноком существовании. Спасибо Ванко, хоть чем-то скрашивал эту серую жизнь, но и он, в начале марта занемог.
– Ах ты, старый… совсем обнаглел? – с трудом Сливко поднял поскуливающего Ванко и шатаясь, потащил в избу, в тепло, – даже не думай глупостей! Хочешь меня оставить? Вслед за Настюшей сбежать собрался? Фиг тебе!.. у-ф-ф-ф…
Рядом с печью, на кухне, старик постелил запасное верблюжье одеяло, куда и устроил обессиленного друга.
– Теперь будешь тут лежать. Дурак я, раньше тебя сюда не определил… ну ничего, отойдёшь и всё будет хорошо! – а к утру пёс околел, несмотря на уверения хозяина.
Со стонами и слезами, Анатолий Геннадьевич вытащил из сарая лом и лопату, взвалил всё на сани, вместе с Ванко, и потащился к кладбищу, которое находилось в метрах пятистах от деревни. Там, чуть в стороне от людских захоронений, сердобольные местные жители хоронили своих любимых питомцев. Намучившись с промёрзшей землёй и собственной немочью, через пару часов старик всё же прикопал своего пса.