— У нас не воруют, братия присматривает, можешь без опаски оставлять вещи, — предупредил Фока, — но крупную сумму денег лучше отдай мне на хранение, целее будут.
У меня был печальный опыт хранения денег у монахов, поэтому сказал:
— Денег мало, и с теми завтра распрощаюсь.
— Пищу мы получаем из монастыря, так что можешь кушать там вместе с братией или сюда принесут, что закажешь. Сегодня постный день, у нас на ужин жареная рыба морская. Для знатных господ есть вино получше, но стоит дороже, — сообщил монах.
Идти в город, где наверняка можно поесть лучше и дешевле, было уже поздно, поэтому я заказал себе ужин в номер, а Бамбера отправил в монастырскую трапезную. Он парень деревенский, истово верующий. Для него пожрать с братией — что в раю побывать.
К моему удивлению, жареная пеламида была приготовлена отменно. Я даже подумывал, не заказать ли еще порцию? Решил не обжираться на ночь. К тому же, в виде строганины эта рыба мне нравилась больше. Одна моя знакомая-москвичка чудно готовила гренки с мелко настроганной, замороженной пеламидой и луком. Зато вино для знатных оказалось мутноватым и слишком кислым. Представляю, какую гадость пьют простые монахи.
После еды пообщался с Фокой, который скучал, разместив в большой общей комнате, застеленной соломой, десятка полтора паломников, прибывших поклониться в Святой Софии части мощей апостола Иакова — кисти его левой руки. Точно такая же кисть вместе с предплечьем хранилась в тулузском храме и, как догадываюсь, не только в нем одном.
— Хороший доход дает постоялый двор? — поинтересовался я.
По дороге сюда я обратил внимание, насколько беднее здесь служители культа в сравнение с франкскими. Однажды мы остановились на ночевку возле маленького городка, епископ которого ходил в сутане с латками, правда, чистой. Этот городок и прилегающие деревни и были его епархией. Заодно этой территорией владел какой-то константинопольский чиновник, что-то не поделивший с епископом и объявивший последнему войну. В итоге крестьяне и горожане, если и жертвовали, то тайно. Ни церкви, ни монастыри, за редчайшим исключением, не имеют в собственности землю, полученную в подарок или по завещанию от мирян и обрабатываемую вольными арендаторами или рабами, как это сплошь и рядом у франков, только полученная от императора и возделываемая собственными силами. Разрешается иметь дома в городах и сдавать их в аренду под жилье или лавки, мастерские.
— Только в дни ярмарок, — ответил он. — Остальное время мы даем приют паломникам, которые по большей части люди бедные. Постояльцы, вроде тебя, бывают редко и недолго.
— За счет пожертвований живете? — задал я следующий вопрос.
— Больше за счет руги. Игумену император жалует каждый год двадцать солидов, эконому и ключнику — по двенадцать, старшим братьям — по семь, младшим — по пять, — рассказал он.
Руга — это типа жалованья, которое император раздает каждый год своим подданным, как клирикам, так и мирянам, а кто кормит девушку, тот ее и танцует. Номер с отлучением от Церкви, который будут проделывать Папы Римские с королями Западной Европы, константинопольские патриархи позволить себе не могут. Этот опыт переймут правители России, как цари, так и генеральные секретари, и президенты.
13
На первый взгляд Константинополь не изменился — всё такой же шумный и многолюдный. Приглядевшись, начинаешь замечать отличия. В моду опять вошли бороды и длинные волосы, какие раньше были только у варваров. Римские сандалии сменились сапожками, хотя беднота все так же шлепала босиком. Кое-кто из состоятельных людей, даже в жару, носил короткие штаны из темной тонкой ткани, которые, как догадываюсь, в холодное время года меняли на шерстяные или кожаные. При этом одежда стала многоцветнее, добавились воротники, аппликации и вышивки в самых неожиданных местах. Богачи щеголяли в шелках, который теперь производили в империи. Кстати, в мою предыдущую эпоху ромеи были уверены, что шелковые нити получают из листьев деревьев. В общем-то, они были правы, только пропустили один цикл — проход листьев шелковицы через пищеварительный тракт червя.
Стало больше нищих, особенно калек. И в предыдущие мои эпохи их хватало, но такого количества не было даже в то время, когда я был здесь вместе с Каталонской компанией. Слепые, кривые, безносые, безухие, безгубые, беззубые, безрукие, безногие, покрытые язвами, с раздутыми зобами… Любое уродство, какое только способен представить извращенный ум, можешь встретить на улицах столицы империи. Обычно калеки, настоящие и мнимые, толпились в общественных галереях, прячась там от солнца, и выползали на улицу шумной толпой, завидев жертву. То ли знали этих людей, то ли глаз был наметан, но выбранный ими прохожий обязательно раскошеливался на пару монет, из-за которых калеки устраивали такие потасовки, что здоровые бы позавидовали. Скорее второе, потому что на меня внимания не обратили, правильно решив, что ничего не обломится. Раздача милостыни — изнанка зависти, а я не завистлив.