– Ну и что? Спускаюсь вниз.
– Каждый раз? А вдруг его нет? Не жаль ноги-то?
– Ой, е-мое, – тяжело вздохнула Настя. Потом она схватила ложку и с силой постучала ею по батарее. Через какое-то время раздался ответный стук.
– Слыхали? – спросила Анастасия. – Дома Толян, ну за каким фигом мне его телефон?
Анатолий выглядел не лучше Насти. Щеки его покрывала редкая щетина, очевидно, парень не брился несколько дней кряду да и спал, скорей всего, прямо в одежде. Во всяком случае, майка, обтягивающая его накачанный торс, выглядела отвратительно. Грязно-серая, в желтых и оранжевых пятнах, мятая. Не лучше были и брюки, их словно корова жевала, а потом выплюнула, решив, что дешевые спортивные штаны ей не по вкусу.
– Вам кого? – поинтересовался парень.
– Я от Насти.
– Входите, – радушно пригласил меня хозяин.
Несмотря на жуткий вид парня, в комнате было относительно прибрано.
– Садитесь, – предложил Анатолий.
Я устроился в кресле и почувствовал запах кошачьей мочи. Толя сел на тахту, прикрытую ковром, и спросил:
– Что случилось?
– Скажите, мой друг, вы хорошо знали Риту, подругу Анастасии?
– Ту, что под машину угодила?
– Да.
– Ну, встречались.
– В тот день, когда она погибла, вы вместе выпивали.
– Это кто сказал? – удивился Анатолий.
– Мне так кажется, или я ошибаюсь?
– Нет, не было ее, – ответил парень.
– Как? – удивился я. – Совсем?
– Совсем, – подтвердил Толик. – Она не приходила.
– Хорошо помните?
Анатолий поскреб щетину.
– Вообще-то я бухой был. Я к Настьке уже хороший пришел, под газами. Мы с Наташкой сначала у Сашки на дне рождения накушались, потом, правда, его мать явилась, разоралась, развопилась, всех вон повыгоняла. Ну, мы пошли на проспект, купили по баночке джин-тоника, на большее пиастров не хватило, а потом к Настене дернули. Честно говоря, я как к ней вошел, так в кресло рухнул и часа два продрых, но, когда проснулся, Ритки не было, совершенно точно это помню. Небось она уже ушла, ей бабка не разрешает по ночам шляться.
– А который час был, когда вы проснулись?
– Хрен его знает, на улице темень стояла.
Я тяжело вздохнул. Сейчас декабрь, солнце, если оно и появляется, заходит рано. Сумерки опускаются на город после обеда, в семнадцать часов уже совсем темно…
– Зачем вам знать про Ритку? – поинтересовался Толя.
Мне всегда трудно врать, но говорить правду в данной ситуации было не с руки, поэтому я быстро задал вопрос:
– А ваша девушка, Наташа, тоже много тогда выпила?
– Ну-у, – протянул Толя, – нет, она меня все время тащила, значит, соображала.
– Не подскажете ее телефон?
Анатолий напрягся:
– Сто пятьдесят один ноль четыре двадцать… Черт… Не помню!
– Посмотрите, пожалуйста, в записной книжке.
– Да зачем?
– Элеонора, бабушка Риты, хочет знать, как внучка провела последний день своей жизни.
– А-а-а, – протянул парень, – это я понимаю, жаль, конечно, что так вышло, Ритка хорошая девка была, не жадная. И водки купит, и закуски, и сигарет… Только вот я ничего сказать не могу, плохой был. А Наташка наболтает, она ничего, нормальной казалась. Ща погляжу.
Минут пятнадцать он искал книжку, потом выудил потрепанный блокнотик и забормотал:
– Ща, тут где-то, погодите…
Я терпеливо ждал. Наконец Анатолий разочарованно протянул:
– Нету.
– Посмотрите внимательно, сделайте одолжение.
– Так уж все посмотрел! Небось не записал!
Современное поколение иногда ставит меня в тупик.
– Вы не знаете телефона любимой девушки?
– Кого? – заржал Толя. – Любимой девушки? Ну умора!
– Разве у вас с Наташей нет романа?
Парень, продолжая гнусно хихикать, заявил:
– Я с ней трахаюсь, и все дела!
Решив перейти с ним на тот сленг, который будет понятен юноше, я спросил:
– Ну а когда вам приходит охота потрахаться, каким образом вы ставите в известность Наташу, как ищете ее?
– Чего ее искать, – веселился Толя, – она всегда под рукой, учимся мы вместе, в одной группе.
Я посмотрел на него и подавил вздох. Кто бы мог подумать, что юноша – студент, меньше всего он похож на парня, увлеченного учебой. Хотя, если вспомнить мои студенческие годы, проведенные в Литературном институте, то справедливости ради следует признать, пили мои однокашники, как верблюды, пересекшие пустыню Гоби. Кстати, именно из-за того, что я не переношу спиртное, у меня не сложились отношения с однокурсниками.
– А в каком институте вы учитесь?
– В педагогическом, – ответил Анатолий.
– Где? – изумился я.
– В педагогическом, – совершенно спокойно повторил парень, – на Орловской улице, если хотите с Наташкой поговорить, туда езжайте, на занятиях она.
– Фамилию подскажите.
– Чью?
– Наташину, или вы ее не знаете, как и телефон? Постель – еще не повод для знакомства.
Я думал, что парень обозлится, но он широко улыбнулся.
– Это верно, если с каждой знакомиться, кого в койку укладываешь, охренеть можно. Но фамилию Наташки я знаю, Потапова она.
Глава 4
Я вышел на улицу и увидел, что мои «Жигули» «заперты» между огромным джипом и серой «Волгой». В легковушке никого не было, а во внедорожнике сидела женщина, одетая в коротенькую курточку из меха неизвестного мне животного. Я постучал пальцем по стеклу. Дама высунулась в окошко.
– В чем дело? – спросила она, перекатывая во рту жвачку.
– Будьте любезны, подайте чуть-чуть вперед.
– Зачем?
– Я не могу выехать.
– А ты покрути рулем, – хмыкнула женщина и выплюнула «Орбит» на асфальт.
– Тут, как ни крути, не выбраться, – пояснил я, – сделайте одолжение.
– Еще чего! – хмыкнула баба.
Потом она вытащила губную помаду, пудреницу и занялась текущим ремонтом лица. Я посмотрел на невозмутимую нахалку и отошел. В конце концов, я никуда особо не тороплюсь. Либо джип уберется восвояси, либо явится водитель «Волги», надеюсь, с ним договориться будет легче.
Сев в «Жигули», я с наслаждением закурил, потом вытащил из «бардачка» «Властелина Колец» и погрузился в чтение. Грешен, люблю фантастику, но только качественную, из наших хорошо отношусь к Стругацким, а из иностранных авторов уважаю классику жанра Клайва Льюиса с его романами про Нарнию. Кстати, многие ошибочно считают Льюиса детским писателем, Артура Кларка, Джона Уиндема, Кобо Абэ, хотя последний не является чистым фантастом, и, конечно же, Джона Толкиена. Истории про хоббитов я могу перечитывать бесконечно, и с каждым разом они мне нравятся все больше и больше.
– Эй, – раздалось с улицы.
Я глянул в окно. Девушка из джипа стояла на тротуаре.
– Эй, чего сидишь?
– Книгу читаю.
– Почему не уезжаешь?
– К сожалению, лишен возможности отъехать. Сзади «Волга», впереди ваша машина.
– И долго куковать намерен?
Я со вздохом отложил книгу.
– Жду.
– Чего?
– Либо падишах умрет, либо осел сдохнет.
– Что? – сморщилась она и задвигала челюстями.
Она явно не читала книгу Соловьева про Ходжу Насреддина и не знала истории про то, как хитрый крестьянин взялся научить разговаривать осла.
– И долго сидеть будешь? – поинтересовалась девица.
Я пожал плечами:
– Спешить некуда, в машине тепло, под рукой любимая книга, что еще надо?
– И у тебя не возникло желания дать мне в морду?
Я посмотрел на ее слегка помятое личико, тщедушную фигурку, отметил слишком ярко, даже нелепо, выкрашенные волосы и галантно ответил:
– Как вам могло прийти в голову подобное? Дама с вашей внешностью может вызвать только одно желание.
– Какое? – разинула рот девица.
– Восхищаться ею, – ответил я и уткнулся во «Властелина Колец».
За сорок лет жизни я пришел к такому умозаключению. К сожалению, вокруг нас слишком много хамов, грубиянов, да и просто дурно воспитанных людей. Ну представьте себе ситуацию. Едете в метро, и вдруг вам на ногу, обутую в тонкий замшевый ботинок, со всего размаху обрушивается острый каблучок-шпилька. Ваши действия? Как минимум, вы взвизгнете: