Аромат детства
Чистые, незамутненные запахи детства будоражат нашу память и возвращают нас в далекое счастливое детство. Разве можно забыть аромат елки, запах зимы, запах влажного асфальта, запах воды и мокрой, прибитой тяжёлыми каплями пыли? Вспоминая какой-то аромат, я вспоминаю событие, связанное с этим конкретным запахом.
Середина пятидесятых. Мне четыре года. Большой трехэтажный дом населенный многодетными семьями. На каждом этаже длинные коридоры и двери, двери, двери. Наступает вечер, и в каждой маленькой комнатке женщины стряпают ужин, чтобы накормить семью. Комнаты наполняются всевозможными запахами еды: щей, жареной рыбы, домашних пирогов. Но были и другие запахи неизвестные мне. Об одном таком запахе я и хочу рассказать.
Летом мы всей семьей ходили на прогулку в парк Пушкина. Кроме запаха цветов и скошенной травы в парке всегда присутствовал запах, который перебивал все ароматы лета. Когда мы из парка шли к Волге, запах постепенно пропадал. На берегу пахло водой, песком и рыбой, но стоило нам вернуться в парк, как запах появлялся снова. Он напоминал мне запах какой-то еды, но какой именно, я не знал, а спросить родителей не решался.
Секрет неизвестного мне запаха раскрылся через много лет. Оказывается запах исходил с территории пивного завода, который находился недалеко от парка. Это был аромат солода, который и перебивал все остальные запахи.
Больница
Может память и не сохранила бы так явственно это событие, если бы я не был тогда серьезно болен. Случилось это за несколько часов перед Новым годом.
На фотографии сделанной в тот день я сижу на диване. Левая рука лежит на валике, правая на колене. На мне рубашка из толстой материи с крупными белыми пуговицами. На ногах валенки. Стриженая, откинутая назад голова, прислонилась к спинке дивана, я грустно смотрю в объектив. Через несколько часов приедет скорая помощь и меня отвезут в больницу.
В тот день мы всей семьей наряжали елку. Температурить я начал за несколько дней до Нового года. В нашем огромном доме - улье в те дни свирепствовала дифтерия. Детей было много, играли все вместе, заражались по цепочке.
Новогодний день был волнительным. Несмотря на температуру я помогал взрослым наряжать елку. Скорее мешал, чем помогал, потому что после каждой новой попытки приблизиться к коробке с игрушками, оказывался на уютном диванчике рядом с братом, которого к этой процедуре не допускали тоже, но он, в отличие от меня, не обижался и принимал это как должное.
За несколько часов до Нового года температура подскочила до 39 градусов. Я начал бредить. Отец побежал вызывать скорую помощь. Единственный телефон находился на первом этаже у дяди Симы. Когда приехали врачи, я был уже одет. Папа взял меня на руки и понес в машину. Последние, что я видел, был один из врачей опрыскивающий чем-то нашу елку.
В больнице меня отвели в комнату с зелеными стенами и большим корытом у стены. Тогда я не знал, что это была ванная комната. Старушка в белом халате посадила меня на детский стульчик и открыла кран. Я смотрел на тоненькую струйку воды вытекающую из крана в корыто и беззвучно плакал. Женщина гладила меня по голове и что-то говорила. Голос у нее был ласковый, как у мамы. Потом она взяла меня на руки, посадила в центр корыта и стала медленно поливать водой. От теплой воды и ласкового голоса я перестал плакать. Сидя в ванной меня привлекло ржавое пятно у сливного отверстия, чем то похожее на паука. Я с испугом смотрел на него, паук не шевелился и я успокоился.
После ванной меня отнесли в палату, уложили в просторную кровать, накрыли одеялом, выключили свет, и я сразу же уснул.
Проснулся я от странных звуков скрежета по стеклу. Был солнечный день. Оконное стекло было покрыто морозными узорами. Скрежет доносился из-за окна. Я увидел как центр узора расширяется и в появившейся прогалине появился чей-то глаз. Прогалина стала увеличиваться, и в ней я увидел лицо папы. Он улыбался и смотрел на меня. Потом он внезапно исчез, как и появился. Я до сих пор не знаю было ли это на самом деле или просто показалось мне.
Боцман
Однажды в нашем доме появился морячок. Он ходил в тельняшке, в брюках клеш, а на голове красовалась фуражка с крабом. Жил под лестницей в маленькой комнатушке. С утра до вечера болтался во дворе. Проявлял интерес к старшим ребятам. Собирал их вокруг себя и рассказывал истории из морской жизни. Иногда к нему захаживали дружки, которые звали его смешным именем-Сундук.
Когда никого не было, он сидел в детском грибке, курил и наблюдал за нашими играми. Если что-то шло не так, то вмешивался, учил, а непослушным отвешивал оплеухи.
Как-то Морячок заприметил меня. Не знаю чем я его привлек. Может потому что я носил моряцкую кофточку с накладным воротником и бескозырку. Видно мой костюм ему понравился, и он спросил как меня зовут. Тогда я еще картавил и букву “р” не выговаривал. Имя Юла его сильно позабавило. “Такому “карасю” в бескозырке в самый раз имя “Боцман”, - сказал он, отсмеявшись. Потом, посмотрев на ребят предупредил угрожающе:
- Кто Боцмана обидит, тот будет иметь дело со мной!
Так неожиданно у меня появился взрослый защитник, чему я был рад. Правда продлилось это недолго.
В конце осени Сундук неожиданно пропал. В наш двор несколько раз заглядывал участковый и расспрашивая ребят о морячке. Позднее мы узнали, что Сундук убил человека, и что он был вовсе не моряк, а уголовник и теперь находится в розыске.
После исчезновения моего “защитника” я уже не был неприкасаемым, и мне доставалось от ребят больше чем другим, а кличка “Боцман” продержалась недолго. Через год наша семья переехала на новое место жительства.