- Это тупая стратегия. А если она не поведется? – вторил ей Коля.
Ребята вполне неплохо и с задором обсуждали мою неудавшуюся личную жизнь, несмотря на то, что я сидела с ними рядом.
- А давайте закроем эту тему, - вклинилась в их зарождающийся спор я. – Как-то слишком много чести, пытаться угадать причины внезапно возникшего безразличия со стороны Павловича. Мое эго, конечно, задето, но я больше не хочу о нем говорить.
Лакоста, желающая сказать еще что-то, прикусила губу, умолкая. Коля выдохнул и тоже решил не поддерживать больше этот разговор.
- Кстати, где Дэн? Почему его сегодня не было на лекциях? – спросила я у ребят, окончательно уводя беседу от Яна.
- Проспал первую пару. Сказал, что ко второй явится, - отозвался Коля. – Но что-то мне подсказывает, что и вторую он тоже прогуляет, - мельком взглянув на часы, добавил он.
- А нам, кстати, уже пора на историю дипломатии. А то мистер циркуль ругаться будет, - сказала Лакоста, допивая свой чай и поднимаясь из-за стола.
Мы с Колей рассмеялись. Мистером циркулем она называла одного из наших преподов. Ворчливого седовласого старичка Юрия Михайловича Ломоносова. Профессора с замашками аристократа. Внешне он выглядел забавно: с круглым животом и длинными, тонкими ножками, чем напоминал самый настоящий циркуль.
Весело переговариваясь мы выдвинулись в сторону аудитории.
***
Ян
Бакс сопел носом в мои колени, то засыпая, то вновь подсматривая одним глазом. Псу, что привык всегда быть на страже, тяжело сейчас давалась спокойная жизнь без бойцовских поединков, без стравливания с другими собаками, без постоянных приказов и побоев от своего бывшего хозяина. Сейчас его серая шерсть лоснилась, а дыхание было размеренным и спокойным, а еще полгода назад его физическое и моральное состояние оставляло желать лучшего.
- Спи, животное, - поглаживая его по голове и шее, что местами пестрила шрамами, сказал я.
Бакс послушно растянулся, устраиваясь поудобнее и расслабляясь.
За окном мело. Стрелки часов перемахнули за одиннадцать вечера, завтра нужно было рано вставать, но сна не было ни в одном глазу. Машинально скользя ладонью по теплым бокам пса, я бесцельно пялился в экран телевизора, пытаясь вникнуть в суть шоу, что там сейчас шло.
Бесполезно.
Все мысли занимала Рита. Девчонка, с которой я решил даже не пробовать чего-то начинать.
Она, конечно, мне нравилась. С первого взгляда. Еще тогда, когда я снес зеркало с ее машины. Но внутренняя чуйка подсказывала, что лучше не пудрить ей мозги и оставить в покое. Все равно я не смогу соответствовать ее желаниям и требованиям об идеальном парне. Да и что с меня теперь взять? Только нервы портить и себе и ей.
И вообще! К черту все эти отношения. Одноразовый секс с какой-нибудь незнакомкой или одной из бывших подружек, вполне закрывает потребности в женской ласке и тепле. Жаль только, что Ритка, как заевшая в голове мелодия, до сих пор таранила голову, рождая в ней какие-то до невыносимости пошлые мысли.
От размышлений отвлек звонок в дверь.
Кого принесло в такой поздний час? Неужели, опять пьяный Вик ищет пристанища, после своей очередной вечеринки?
Бакс злобно прорычав, устремился к двери.
Я лениво поднялся с дивана и последовал за псом. То, как он встал в позу в коридоре, говорило только о том, что он почуял незваного гостя и готов на него кинуться мертвой хваткой.
Я выругался себе под нос. Так он реагировал только на одного человека. И это был не Вик.
- Ну, иди сюда, дружок, - хватая Бакса за ошейник, я принялся уводить его в сторону спальни, чтобы там закрыть.
Увы, с упертым псом, который был готов стоять за меня до последнего, было не так-то легко справиться. Он уворачивался, упирался в паркет сильными лапами, не желая оставлять меня наедине с гостем.
- Давай, Бакс. Вали в спальню, - уже рассерженно, проговорил я, с силой запихивая его туда и закрывая дверь.
По квартире вновь раздалась трель звонка. На этот раз нетерпеливая и протяжная. Пёс принялся громко рычать и лаять, царапая пол когтями, словно пытаясь сделать подкоп.
- А ну, тихо, - шикнул на него я, но лай не прекратился.
Я подошел к двери и взглянув в глазок лишний раз уверился в безупречном чутье Бакса. На площадке в подъезде стоял отец в компании двух своих громил. Как всегда, одетый с иголочки, в дорогом костюме, ботинках, часах. Весь, сука, выглаженный, до тошноты приличный. Вот только вся эта идеальная картинка – пыль в глаза. На самом деле, как не наряди моего родителя, его гнилая сущность никуда не денется. Как он был чудовищем, так им и останется.