– Сиди, Леон, мне и одному тут нравится, – повторил Кузовка и снова подставил стакан.
Потом – второй раз, третий...
Когда Леон вскочил в лодку участкового, тот громко и красиво напевал: «А я лягу- прилягу...»
Старик добрался до берега, помчался в контору.
– Девчата, срочно позвонить надо, – попросил он разрешения, набрал 02 и аж заревел в трубку: – Алле! Милиция? Докладываю, значит, ситуацию... Участковый Кузовка... в Борках... на острове чимергес тиснет... Сам видел...
Все, кто был в конторе, удивленно переглянулись...
Кузовка спал, подложив под голову фуражку, когда приплыли на остров его коллеги.
... Леон и бывший участковый Кузовка часто сейчас вместе ловят карасей. Только никогда не сидят рядом. И еще: оба не любят поглядывать на остров. Леон – потому, что конфисковали его самогонный аппарат и вклеили штраф. А участковый – из- за того, что лишили милицейского мундира.
А караси прыгают на песке, как на сковородке. Приличные такие караси. И мужикам полезное занятие...
ПРОМАХНУЛСЯ
Тюлькина хлебом не корми, а дай куда-нибудь записаться. Ну, например, формируется туристическая группа – конечно же, за счет профсоюза или хорошего спонсора, – Тюлькин тут как тут:
– Запишите! Вы записали? Дайте убедиться на собственные глаза, поскольку кому и доверяю, то им, уважаемым, – Тюлькин напяливает на переносицу выпуклые очки, подносил к ним бумажку и, заметив свою фамилию, удовлетворенно улыбался.– Вот сейчас вижу. А куда, не подскажете, завтра будете записывать?
Получив информацию, Тюлькин появлялся в необходимое время как раз в том кабинете, где и надо было быть.
– Запишите! Я – Тюлькин! – перешагнув порог, заявлял он.
– Знаем, знаем, – раздраженно отвечали ему.
И записывали, поскольку не запиши – крику будет на весь белый свет. И на дефицитные товары (было и такое), и на гуманитарную помощь, и на культпоход в театр, и еще много куда.
В тот день тоже куда-то записывали. Куда - Тюлькин не знал.
– Запишите! Я – Тюлькин!
– Что, и вас записать? – удивилась активистка в очках на симпатичном личике.
– Обязательно, обязательно!
– Так вы же... – девушка поперхнулась, сняла очки, почему-то долго, не моргая, всматривалась в Тюлькина.
– Никаких «вы же»! Не запишете – буду жаловаться! Я–Тюлькин!
– Не могу я вас записать...
– Сможете! Вы, я вижу, новенькая?
– Да.
– Поэтому запомните фамилию.
– Запомнила: Тюлькин.
– Вот-вот!
Девушка встала, подошла к Тюлькину:
– Так вы же живой!
– Да, да, живой, и пока живой – должен везде побывать, всего попробовать. Записывайте, записывайте! Не будем портить отношений. Я вам тоже могу пригодиться...
– Я хотела сказать, что я только переписываю на чистовик...-девушка совсем, кажется, растерялась под напором Тюлькина. – Список составили без меня...
Тюлькин хитро улыбнулся, дотронулся до плеча девушки, прошептал:
– А вы, уважаемая, впишите. И всего делов-то. Нет такой бумаги, чтобы на ней не хватило места для моей персоны.
– Ну, как желаете! Запишу! – не выдержала девушка и решительно вывела на листке фамилию – Тюлькин.
– Спасибо, спасибо, вот и прекрасно, вот и хорошо, что нашел с вами общий язык, – Тюлькин помахал на прощание девушке ручкой.
... На следующий день был съезд творческого союза, делегатом которого являлся и Тюлькин. Председательствующий попросил почтить память тех, кого не стало за отчетный период, минутой молчания. Когда он назвал фамилию Тюлькина, а в списке она была последней, по залу прокатился шумок – делегаты оживились, начали искать глазами Тюлькина...
Тюлькин сидел и растерянно моргал глазами. Первый раз так промахнулся: не туда записался.
ЭХ, ЖЕНЩИНЫ, ЖЕНЩИНЫ!
Новогодний банкет был в самом разгаре, когда Сыроежкина, как всегда, вылезла вперед. Она окинула хитроватым взглядом всех, кто сидел за праздничным столом, и предложила:
– Внимание, товарищи! От имени женщин предлагаю каждому откровенно, не виляя хвостиком, признаться... да-да... кто изменял своей жене в уходящем году. И сколько раз.
Мужчины удивленно и растерянно переглянулись. Женщины застучали в ладошки – подбадривали своих рыцарей, чтобы те поскорее выкладывали все.
– Ну, с кого начнем? – стрекотала Сыроежкина. – Что, нету смелых?
Таких сначала не находилось.
– Мужики, что-то вас не слыхать!..
– Ну, Дон Жуаны, почему притихли?
– Попались! – издевались над сильным полом жены.