Женщина неловко пожала плечами, ничего не понимая, беспомощно посмотрела на пассажиров, ожидая от них сочувствия и понимания: что мне делать, скажите ,только с этим чудаком?
А Тюлькин продолжал держать стаканчик в вытянутой руке.
– Берите, берите! Не бойтесь, водка качественная. Сами же делаем. Знаем, что нам будут зарплату выдавать бутылками с крепкими напитками, то лишь бы что не выпускаем. А как же! Так что не волнуйтесь. Видите, сколько у меня тут бутылок? Аванс, аванс получил. Полмесяца буду ездить в общественном транспорте и платить разные штрафы...
Женщина-контролер сделала вид, что Тюлькин больше не существует вместе со своей водкой , и повернулась к старушке , которая держала на изготовке полвилка капусты.
– Я, детка, – пенсионерка, то с меня половинка... Пенсию задерживают... Берите, берите... Капуста хорошенькая... Своя...
Женщина с компостером начала вдруг терять сознание, и ее не было кому поддержать – руки пассажиров оказались заняты сосисками, сардельками, яйцами, подшипниками, гайками...
Бесплатно наши люди ездить не привыкли!
СЕАНС ЛЮБВИ
Рыжиков, как только вышел на пенсию по инвалидности, в городской квартире бывает редко – больше живет на даче. Развел кроликов, кур, что-то выращивает на грядках. В город наведывается только получить пенсию и узнать, живы ли его домашние. Живы. Работают и учатся.
И в тот день он, уставший и счастливый, приехал с полной сумкой, поставил за порогом:
– Ешьте!
А сам посидел немного перед телевизором на диване и уснул.
Под утро обнаружил, что рядом посапывает жена. Вскоре она зашевелилась, начала лапать Рыжикова руками, интимно, ласково. А губы шептали:
– Милый... любимый... как я ждала тебя!..
Рыжиков опомнился только, когда жена стянула с него рубашку, штаны, майку и трусы. Лежал он в чем мать родила. И вдруг жена вскочила с постели и помчалась с одеждой мужа в ванную:
– Вот когда я тебя поймала, грязнуля ты мой!
Рыжиков выругался, плюнул и натянул на себя одеяло.
КРУТЫЕ ПАРНИ
Жменькин, как только тяпнет горькой, вспоминает свою полесскую деревеньку Чемеровку. Так расчувствуется иной раз, что слеза большой горошиной выпорхнет из глаза. И тогда он представляет, как подруливает к родному дому на шикарной и престижной иномарке, посигналит, на пороге появляется мамаша, вытирает, торопясь, о фартук руки – торопится к нему, Жменькину, чтобы расцеловать.
– Неужели это ты, Колька? – вся сияет от счастья мамаша, спрашивает.
– А кто же! Хватит, что батька кобылам хвосты крутил! Я! Я, мамуля! – И Жменькин начнет выносить свое тело из салона престижной автомашины.– Купил. Ну, как колымага?
– То хорошая! – всплеснет руками мамаша. – То даже лучшая, чем у председательских сынов и дочек! Молодчина!
– Знай наших! – подморгнет Жменькин.
Эх, мечты, мечты! За что он, Жменькин, купит тот легковик? За общежитие уже полгода не платит – обещают, если не ликвидирует в ближайшее время задолженность, вытурить на улицу. Штаны протерлись – хоть бы на коленях, а то как раз на том месте, на котором сидишь. Туфли есть просят. Да и сам давно сытно не ел.
А подкатить к родительскому дому, чтобы земляки тоже глаза протерли и ахнули от удивления, ой, как хотелось! Особенно после очередных капель горькой.
– Жди, мамаша! – сказал сам себе Жменькин. – Еду! Заждалась ты, родная!
Легковых автомашин возле универмага стояло много, одна другой краше. Поскольку зевак тоже не меньше, вскоре Жменькин газовал по широкой улице, ловко обгоняя грузовики и разные там «Запорожцы».
– Еду! – ударил по баранке руками Жменькин, и от чувства, что наконец-то он порадует свою мамашу, вновь на бровь вскочила слеза. – На «Форде»! Встречай, мамаша!
Не успел Жменькин затянуть песню – настроение такое, что без нее никак!– как где-то вблизи заскрипели-засвистели тормоза, был слышен писк резины, треск... и он сообразил, что приехал. «Форд» стоял, как вкопанный. Заглох. А перед ним, подставив «глаз», застыл «Мерседес», из которого не спеша вылезли три парня - крутые, сразу смекнул Жменькин, – и направились к нему. Один из них молча, переминая на губах длинную, как карандаш, сигарету, протянул Жменькину ключи и безразлично, но твердо, непреклонно сказал:
– Держи. Ага. Через три дня на этом месте... Ты все понял, микроб? Не отремонтируешь тачку – твоя проблема.