– То ж Шукшина, а не я, дура!– вздохнула, пожалев о прожитом, жена.–Между прочим, а ты не скажешь, сколько раз бегал в ЗАГС тот же Крючков?
– Ну, три...– ответил муж. – Для артиста – нормально.
– Так ему можно, а Шукшиной – нет?
– Мама, папа! – попросили дети. – Тише вы, ничего же не слышно!
Молчание продержалось недолго. Вскоре старшая дочь Козюткиных заметила:
– Крамаров, кстати, в Америке... Это он раньше снимался... Ему там глаза выпрямили.
Мать хмыкнула:
– Глаза? Ему извилины в голове надо было выпрямить. Это ж надо – сбежал один, а семью в Москве оставил. И как совести хватило на такое? Или возле его семейные всё время должны были с косами стоять, караулить?
Муж не поверил, сказал:
– Не может быть, чтобы семью бросил, не взял.
– Может! Может! От вас всего ждать приходится!– жена покраснела, стала похожа на перезрелый помидор. – Что, отвернулся, идиот? За вами глаз да глаз нужен! Больше в командировку не поедешь! И не мылься!
– Да при чём здесь я? Крамаров Савка сбежал... в своё время... дал дёру... а мне что-отвечать за него, так? Вон Мордюкова... Глянь на неё. Подивись. Тихонова Штирлицем обозвала.
– Она, кстати, его первая жена,– подсказала средняя дочь.
– Разве?– удивился отец.
– Ленка правду говорит! – вступилась за дочь мать.– Да и кто с ней уживётся? Какой дурак? Газеты читать надо. Там пишут. Как только в гостиницу в каком-нибудь городе зайдёт ваша Мордюкова, там весь обслуживающий персонал сразу в обморок падает: опять Мордюкова приехала. Замордует. Загоняет. То это ей не так, то другое...
Кино кончилось, идут новости, а Козюткины – от малого до старого – всё ещё сидят перед экраном телевизора и вспоминают, о чём же оно было.
РАДОСТЬ
Домой старик Зюлев вернулся как никогда радостный. Светился, как та лампочка. Быстренько сбросил плащик, повесил шляпу, а потом посмотрел на жену, которая вышла ему навстречу с кухни.
– Интересно, почему такой радостный? – опередил старик жену.
Жена откровенно призналась:
– Ты не ошибся.
–Угадай. Что, слабо?
– Попробую. Премию, может, ветеранам выдали, как участникам войны?
– А вот и нет! А вот и нет!
– Бумажник никак с деньгами нашел?
– Мелочи! Думай лучше, думай лучше!
Но жена, сколько не называла причины радости своего старичка Зюлева, никак не могла попасть, как говорится, в яблочко. Сдался сам старик:
– Мне сегодня место в троллейбусе уступили! Событие! Запомни этот день. Запиши где-нибудь... Будем праздновать. А ты – премию, бумажник... Позвони сыну, порадуй и его. Соседям скажи. Пусть и они порадуются!..
ЛЁКСА РАССКАЗАЛА...
Приехала Лёкса в город. После пенсии. Денег вроде бы много, а на ценник глянет - портится настроение: боже, сколько нулей! Примерялась к вещам, а надо и сапоги, и фуфайка, и чулки, и еще всякая всячина, однако же – нули, чтобы им муторно стало!..
Ничего не купила старая. Решила не торопиться и хорошенько подумать: нужны ей те вещи или пока можно потерпеть? Жалко, по правде говоря, денег.
Пока ходила по магазинчикам и городскому базару – проголодалась. Поинтересовалась, сколько стоит беляш. Ответили. Ого! У Лёксы глаза на лоб полезли. Но голод – не тетка. Старая махнула рукой и громко сказала:
– Давайте беляш! Как вспомню, сколько мой мужик пропивает, так и не дорого!
Походила, поприценивалась – опять есть захотелось. Остановилась у лотка с чебуреками. Один стоит?.. Ого! Но вспомнила Лекса, сколько пропивает ее муж, и попросила чебурек Хотя и жалко было денег.
Съела – как языком лизнула: было бы что там есть!
«Может, и мороженого взять?– подумала старая и долго глядела-дивилась, как люди им аппетитно лакомились.– Возьму. Пусть себе и восемьдесят тысяч стоит. Как вспомню, сколько мужик пропивает...»
И протянула продавщице деньги.
Будет что вспомнить бедной Лёксе...
ЕЗДИТЕ СТОЯ, СТАРИКИ!
Монолог студента
Ну, и что ты им скажешь, старикам?! Сегодня, далеко ходить не надо, дергает меня за плечо дедуля. В троллейбусе. Я сижу, как и подобает, слушаю музыку и еду к себе... в университет... на вторую пару. А он дергает. Поворачиваюсь. Что тебе, ископаемый двадцатого века, надобно, а? А он пальцем показывает на свою старушенцию... на такую, извините, ископаемую статую, как и сам: «Молодой человек, а не могли бы уступить место бабушке?» Слышали? Видели? А почему – я? Почему, спрашиваю, я? Крайнего нашли? Да разве я виноват, что у меня родители честные и я езжу в общественном транспорте на лекции? Вам, может, захочется завтра на «Опеле» проехать... Что, будете останавливать иномарку, карабкаться в салон легковой против воли хозяина? Нет? А тут, в троллейбусе, что – можно? Я, кстати, заплатил... как и подобает. Сам. Без протекции президента. Да и посмотрите вокруг, старики, разве я один, молодой, сижу? Все, все молодые сидят, поскольку они половчее, это и понятно, поэтому и захватили места, когда на конечной остановке штурмом брали троллейбус. Еще не хватало, чтобы вы и тут вперед вырвались. Х-хе!