Карл Двенадцатый стоял на холме возле своего походного шатра и наблюдал за прохождением кавалерии набранной из шведских дворян. Стройные полки двигались по широкой дороге по пять всадников в ряд, а король с удовлетворением наблюдал ровность колонн, сытых лошадей, довольные лица кирасир, и улыбки драгун, предвкушавших встречу с польскими пани и русскими пейзанками. Вот идут Богусленцы, следом Иемтландцы, а за ними Смоландцы, Нордшонцы, Остготландцы, Вестготландцы и Остшонцы. Лучшая кавалерия мира двигалась согласно его воле наказать царя Петра, этого русского медведя, который так и жаждал отобрать у шведов власть над Балтийским морем.
Конница прошла и Карл, всем своим видом изобразив скуку и нежелание заниматься государственными делами, вошел в свою палатку, уселся на раскладной стул и принял из рук терпеливо ждущего премьер-министра Пипера документы требующие его личного одобрения. Не глядя, подписав бумаги, Карл вернул их Пиперу и спросил его:
— Скажите премьер-министр, царь Петр еще не надумал просить мира?
— Нет, Ваше Величество, — ответил Пипер, — московиты упорствуют и не желают признать того факта, что они обречены.
Король неопределенно взмахнул рукой.
— И что вы думаете по этому поводу?
— Я думаю, Ваше Величество, что для безопасности шведской короны недостаточно только того, что царь вернет захваченное, даст компенсацию за причиненные убытки или для нашей безопасности освободит какое-то место или провинцию. Сейчас важнейшая задача для шведской короны — это сломить и разрушить московитскую мощь, которая достигла такой высоты благодаря введению заграничной военной дисциплины и строя. Со временем, эта мощь может стать опасной не только для нас, но и для всех христианских государств, граничащих с Московией. Поэтому, нигде не может быть заключен мир надежнее и выгоднее, чем в самой столице русского государства.
Карл опять взмахнул рукой и сказал:
— Я доволен, вы можете быть свободны.
— Ваше Величество, — премьер-министр, сделав легкий поклон, остался стоять на месте.
— Что еще?
— Ваше Величество, хотел бы обратить ваше внимание на то, что положение в самой Швеции с каждым годом ухудшается. Молодые мужчины в армии, производства стоят, поля зарастают травами. Пора заканчивать войну…
— Я не хочу ничего об этом знать. Мои войска побеждают в каждой битве, а я отправляю на родину все наши многочисленные трофеи. Разве этого мало?
— Золотом и серебром, шелками и бархатами не накормить народ.
— Мой народ бунтует и недоволен своим королем?
— Ни в коем случае, Ваше Величество. Но стране нужна хотя бы небольшая передышка.
— Ступайте Пипер, я подумаю над вашими словами.
Премьер-министр, который понимал, что его слова не задели короля-воителя, мечтающего только о битвах, покинул палатку, а ему на смену появился адъютант короля генерал Габриэль Отто Канифер.
— Докладывайте генерал.
— Письмо от гетмана Мазепы.
— О чем пишет этот украинец?
Канифер открыл папку для докладов и, иногда сверяясь с записями, начал доклад:
— Гетман пишет, что на Руси в этом году голод, поэтому на Украине запасов совсем нет, а главные продовольственные магазины находятся в Смоленске. Как только вы, мой король, вступите в московские пределы, то он тотчас же появится в вашем войске с двадцатью тысячами казаков.
Карл прервал Канифера:
— В прошлый раз он говорил про пятьдесят тысяч. Чем он объясняет уменьшение войск, готовых вместе с нами идти в поход?
— Он утверждает, что это из-за того, что на Дону бушует бунт и все его войско отправлено царем туда. Еще, гетман пишет о засеках и укреплениях от Орши до Могилева, так как у Петра не хватает сил прикрыть основной и наикратчайший путь на Москву.
— Что-то еще Канифер? — спросил король.
— Да, секретное донесение от нашего московского резидента Томаса Книпперкрона. Он находится под наблюдением, но имеет возможность пересылать сообщения через своих агентов.
— Есть что-то важное?
— Только то, что Москва укрепляется, а в основном, он подтверждает письмо гетмана Мазепы.
— Хорошо, идите генерал, и вызовите ко мне барона Гилленкрока.