- Лют, а что это?
Невеста прикоснулась к амулету, прислушалась к себе и ее лицо приняло задумчивое выражение, а я убрал ее ладонь с диска и сказал:
- Простой талисман на удачу.
- Опять хитришь, и от ответа уходишь.
- Любимая, ну я же тебя не спрашиваю о том, какие ты обряды особыми ночами в этой роще вершишь. Правильно?
- А ты спроси.
- А ответ будет?
- Ну...
- Вот то-то же, что только самый общий. Поехали, в Царицын.
- Да, пора уже.
Вскоре наши кони, которые ждали нас на окраине рощи, неспешной рысью двигались вдоль Волги на юго-запад. Настроение было превосходным, мы продолжили разговор, девушка сыпала "отчего" и "почему" и, успевая отвечать на вопросы Алены, помимо этого я размышлял о том, что ожидает меня в ближайшие дни, недели и месяцы.
Первое, что необходимо сделать, это получить деньги за наш хабар от купца Толстопятого. Добра мы притащили чересчур много и астраханский приказчик, приняв добычу под роспись, смог выдать мне на руки только десять тысяч рублей, а чтобы обналичить остальную сумму нам пришлось совершить путешествие в Царицын.
Всех моих ватажником и меня лично это устроило, так как в новый поход идти смысла не было, персы, наверняка, все побережье конными дозорами накрыли, а нам важен результат, и он имеется. В общем, мы решили, что хватит. Один раз в этом году удачно сходили, обошлись без потерь, и на этом адьес амигос господа шииты, до следующего года у моей ватаги перерыв. Тем более что пример остальных атаманов, погоревших на жадности, был перед глазами. Сначала Нечос попал. Одна из его расшив в районе Огурчинских островов дала течь, и пришлось всю добычу, которая мешала бороться за живучесть судна, за борт выкидывать. Потом у Бурсаченко беда случилась. На подходе к Волжскому устью мы влетели в небольшое волнение, и у него та же самая история, что и у Харько, добычу за борт, приоритет спасение людей.
Жадность и неорганизованность до добра не доводят, для меня это факт. И кто хорошо соображает, а у меня в ватаге почти все такие, тот выводы сделал правильные. Ну, а кому мало примера наших компаньонов, тот мог наблюдать приход в Астрахань флота, который ходил в Астрабадский залив. Почти три тысячи казаков с пятнадцатью пушками высадились в районе порта Гез и атаковали столицу провинции. Там их ждали, но наши гулебщики действовали очень лихо и профессионально, Астрабад взяли без больших потерь и обчистили этот город до нитки. Затем приняли бой с войсками из Демавенда, Мешхеда, Нишапура и Абиверда, сдержали персов, и смогли выйти в море. Да вот только атаманы забыли про пролив, соединяющий залив с морем, который по ширине всего три километра, и пока они добывали себе дуван и славу, противник установил на обоих его берегах батареи мощных дальнобойных орудий. В итоге, наши отважные гулебщики потеряли пять расшив вместе с экипажами и добычей.
Такие вот дела у всех отрядов, и только моя ватага в шоколаде. Казаки это оценили и, по общему решению схода, моя доля была увеличена вдвое. Я возражать не стал, и теперь, как только мы получим деньги, а случится это сегодня вечером или завтра утром, после вычета всех расходов на поход, у меня на руках окажется около шести тысяч рублей. Плюс к этому в Черкасске имеются деньги за драгоценности, и при мне сумма за выкуп Абдаллы Мехди-Казима, так что прибавляю, делю, вычитаю, и получаю в свою долю еще две тысячи. В итоге общая сумма восемь тысяч рублей. Неплохо, однако. На олигарха, правда, не тяну, но и лет мне всего ничего, семнадцати еще нет, а жизнь, определенно, удалась. И что будет дальше, если не тормозить, предугадать не так уж и сложно.
Впрочем, про будущее подумать время еще найдется, а сейчас к реалиям дня сегодняшнего. Деньги получу, разделю среди ватажников, и отряд распускается, как минимум, до весны. Казаки кто куда, а мне дорога на Дон, где предстоит строительство нового городка, в который я привезу свою жену. Да уж, забот впереди немало. Однако жаловаться не стоит, сам себе такую судьбу выбрал, а хотел бы иной, забился бы в глухую щель и за всеми движениями в Войске и в мире наблюдал со стороны.
- Ты меня не слушаешь!
Прерывая мои думки, воскликнула Алена.
- Слушаю и, между прочим, очень внимательно, - оправдался я.
- И о чем я говорила?
- Ты спросила, сколько я хочу детей. Мой ответ, четверых.
- Все верно, а я уж подумала...
- Чу! Стоп!
Я посмотрел вперед и увидел, как по степи несутся всадники, трое. Привстал на стременах, распознал своих односумов и за оружие хвататься не стал, хотя в сердце поселилась тревожное предчувствие чего-то нехорошего. Аленка мое состояние сразу поняла и обеспокоено спросила:
- Беда?
- Вряд ли, скорее всего, какая-то мелочь. Сейчас узнаем, в чем дело.
К нам подъехали Корчага, Черкес и Кольцо. Вперед вырвался Иван, и сразу же доложился:
- Юрко Карташ учудил. Затеял драку с казаками и в морду получил. Потом убил свою жинку и двух ватажников легко ранил.
"Вот тебе и баба среди воинов. Через море перешли, нормально все было. Вверх по Волге поднялись, тоже все путем. А тут, нате вам, сюрприз".
- Из-за чего вся заваруха?
- Баба Карташа в сотне Рубцова обвыклась, сообразила, что Юрко долю с похода не получит, и стала на сторону посматривать. Ну, а Карташ, само собой, ее осадил и плеточкой отходил. Но видать, это не помогло, и вот что вышло.
- Почему Рубцов его до сих пор в сотне держал?
- Не знаю, сам его спроси, но, наверное, не хотел Юрко одного на Дон отпускать.
- Где сейчас Карташ?
- В степь ушел, на своего коня вскочил и скрылся. За ним в погоню кинулись, но сам знаешь, никто его особо искать не станет.
- Знаю, все раздела добычи ждут. Ладно, пусть скачет. А вы, кстати, чего втроем ко мне навстречу помчались?
- Да это...
Черкес замялся, и я поторопил его:
- Не жмись, говори все как есть.
- Карташ когда уходил, бросил, что во всем ты виноват, и он отомстит. Вот мы и подумали, что надо тебя встретить.
- Совсем Юрко голову потерял. Ладно, думаю, что ничего серьезного. Побудет один и отойдет.
- Слишком он зол был, так что поостеречься стоит, а то мало ли что...
- Остерегусь. Поехали в Царицын. Вы впереди, а мы следом.
Настороженные односумы развернули коней и оторвались от нас метров на двести, и до самого города мы ехали без остановок и разговоров. Алена, будучи умной девушкой, видела, что на душе у меня не очень весело, и понимала, что сейчас будущего мужа ни о чем спрашивать не надо. А я вспоминал тот момент, когда поддался на уговоры Юрко Карташа и Рубцова. Блин! Блин! Блин! Ведь я видел, что в таком небольшом городке как Царицын моим ватажникам развлечься негде и понимал, что женщина в отряде это яблоко раздора. А за делами амурными прозевал напряжение, и все на самотек бросил. И вроде бы, не такая уж и беда, два легкораненых казака. Но все могло быть хуже, и для меня это еще один урок на жизнь и еще одна зарубка в память.
Войско Донское. Черкасск. 28.08.1710.
В этот раз возвращение домой прошло гладко и без всяких приключений. Зеленая степь без края, Волжский шлях, и торговые обозы, идущие от Волги к Дону и наоборот. Привычное для нас зрелище, которое не отвлекало от поездки и заставляло торопиться домой.
И единственное, что привлекло внимание и вызвало интерес, это идущий по шляху десятитысячный тумен царевича Даяра, который направлялся на Терек, и дальше на Дербент и Баку. По дороге к "донским" калмыкам присоединятся их заволжские собратья, и это будет такая сила, которую остановить трудно. Но и в тот момент, калмыцкая конница вызывала уважение и, глядя на дикую узкоглазую орду, поднимавшую закрывающие небеса пылевые тучи, можно было вспомнить древний анекдот и сказать только одно: "Пи...дец ослику". В данном конкретном случае осликом выступали все азербайджанские домены государства Сефевидов.