— Умер, конечно?..
— Нитевидный пульс… — ответил Борменталь.
— Еще адреналину!
Профессор оболочками забросал мозг, отпиленную крышку приложил, как по мерке, скальп надвинул и взревел:
— Шейте!
Борменталь минут в пять зашил голову, сломав три иглы.
И вот на подушке появилось на окрашенном кровью фоне безжизненное потухшее лицо Шарика с кольцевой раной на голове. Тут уж Филипп Филиппович отвалился окончательно, как сытый вампир, сорвал одну перчатку, выбросив из нее облако потной пудры, другую разорвал, швырнул на пол и позвонил, нажав кнопку в стене. Зина появилась на пороге, отвернувшись, чтобы не видеть Шарика и кровь.
Жрец снял меловыми руками окровавленный клобук и крикнул:
— Папиросу мне сейчас же, Зина. Все свежее белье и ванну!
Он подбородком лег на край стола, двумя пальцами раздвинул правое веко пса, заглянул в явно умирающий глаз и молвил:
— Вот, черт возьми! Не издох! Ну, все равно издохнет. Эх, доктор Борменталь, жаль пса! Ласковый был, но хитрый.
V
Тетрадь доктора Ивана Арнольдовича Борменталя. Тонкая, в писчий лист форматом. Исписана почерком Борменталя. На первых двух страницах он — аккуратен, уборист и четок, в дальнейшем — размашист, взволнован, с большим количеством клякс.
22 декабря 1924 года. Понедельник.
История болезни
Лабораторная собака приблизительно 2 лет от роду. Самец. Порода — дворняжка. Кличка — Шарик. Шерсть жидкая, кустами, буроватая с подпалинами, хвост цвета топленого молока. На правом боку следы совершенно зажившего ожога. Питание до поступления к профессору плохое, после недельного пребывания — крайне упитанный. Вес— 8 килограммов (знак восклицательный). Сердце, легкие, желудок, температура в норме. 23 декабря. В 8 1/2 часов вечера произведена первая в Европе операция по профессору Преображенскому: под хлороформенным наркозом удалены яички Шарика и вместо них пересажены мужские яички с придатками и семенными канатиками, взятыми от скончавшегося за 4 часа 4 минуты до операции мужчины 28 лет и сохранявшимися в стерилизованной физиологической жидкости по профессору Преображенскому.
Непосредственно вслед за сим удален после трепанации черепной крыши придаток мозга — гипофиз и заменен человеческим от вышеуказанного мужчины.
Истрачено 8 кубиков хлороформа, 1 шприц камфоры, 2 шприца адреналина в сердце.
Показание к операции: постановка опыта Преображенского с комбинированной пересадкой гипофиза и яичек для выяснения вопроса о приживаемости гипофиза, а в дальнейшем — о его влиянии на омоложение организма у людей.
Оперировал профессор Ф. Ф. Преображенский. Ассистировал доктор И. А. Борменталь. В ночь после операции: грозные повторные падения пульса. Ожидание смертельного исхода. Громадные дозы камфоры по Преображенскому.
24 декабря. Утром — улучшение. Дыхание вдвое учащено. Температура 42°. Камфора, кофеин под кожу.
25 декабря. Вновь ухудшение. Пульс еле прощупывается. Похолодание конечностей, зрачки не реагируют. Адреналин в сердце и камфора по Преображенскому. Физиологический раствор в вену.
26 декабря. Некоторое улучшение. Пульс 180, дыхание 92. Температура 41°. Камфора, питание клизмами.
27 декабря. Пульс 152, дыхание 50, температура 39,8. Зрачки реагируют. Камфора под кожу.
28 декабря. Значительное улучшение. В полдень внезапный проливной пот. Температура — 37,0. Операционные раны в прежнем состоянии. Перевязка.
Появился аппетит. Питание жидкое.
29 декабря. Внезапно обнаружено выпадение шерсти на лбу и на боках туловища. Вызваны для консультации профессор по кафедре кожных болезней Василий Васильевич Бундарев и директор Московского ветеринарного показательного института. Ими случай признан не описанным в литературе. Диагностика осталась неустановленной. Температура нормальна.
(Запись карандашом.)
Вечером появился первый лай (8 час. 15 мин.). Обращает внимание резкое изменение тембра и тона (понижение). Лай вместо слова «гау, гау» на слоги «a-о». По окраске отдаленно напоминает стон.
30 декабря. Выпадение шерсти приняло характер общего облысения. Взвешивание дало неожиданный результат — вес 30 кило, за счет роста (удлинения) костей. Пес по-прежнему лежит.
31 декабря. Колоссальный аппетит.
(В тетради — клякса. После кляксы торопливым почерком.)
В 12 часов 12 минут дня пес отчетливо пролаял слово — «А-б-ыр»!
(В тетради перерыв, и дальше, очевидно по ошибке от волнения, написано):
1 декабря. (Перечеркнуто, поправлено.)
1 января 1925 года.
Фотографирован утром. Отчетливо лает «Абыр», повторяя это слово громко и как бы радостно. В 3 часа дня (крупными буквами) засмеялся (?), вызвав обморок горничной Зины.
Вечером произнес восемь раз подряд слово «Абыр-валг», «АбырЬ.
(Косыми буквами карандашом.)
Профессор расшифровал слово «Абыр-валг». Оно означает «Главрыба»!!! Что-то чудовищ…
2 января. Фотографирован во время улыбки при магнии.
Встал с постели и уверенно держался полчаса на задних лапах. Моего почти роста.
(В тетради вкладной лист.)
Русская наука чуть не понесла тяжкую утрату.
История болезни профессора Ф. Ф. Преображенского.
В 1 час. 13 мин. — глубокий обморок с профессором Преображенским. При падении ударился головой о ножку стула. Тинктура валериана.
В моем и Зины присутствии пес (если псом, конечно, можно назвать) обругал профессора Преображенского по матери.
(Перерыв в записях.)
6 января. (То карандашом, то фиолетовыми чернилами.)
Сегодня после того, как у него отвалился хвост, он произнес совершенно отчетливо слово «пив-ная». Работает фонограф. Черт знает что такое!
Я теряюсь!
Прием у профессора прекращен. Начиная с 5 часов дня из смотровой, где расхаживает это существо, слышится явственная вульгарная ругань и слова: «Еще парочку».
7 января. Он произносит очень много слов: «Извощик», «Мест нету», «Вечерняя газета». «Лучший подарок детям» и все бранные слова, какие только существуют в русском лексиконе.
Вид его странен. Шерсть осталась только на голове, на подбородке и на груди В остальном он лыс, с дрябловатой кожей. В области половых органов — формирующийся мужчина. Череп увеличился значительно, лоб скошен и низок.
Ей-богу, я с ума сойду!
Филипп Филиппович все еще чувствует себя плохо, большинство наблюдений веду я (фонограф, фотографии).
По городу расплылся слух.
Последствия неисчислимые. Сегодня днем весь переулок был полон какими-то бездельниками и старухами. Зеваки стоят и сейчас еще под окнами. В утренних газетах появилась удивительная заметка:
«Слухи о марсианине в Обуховой переулке ни на чем не основаны. Они распущены торговцами с Сухаревки и будут строго наказаны».