Выпив чаю, мы оказались в полнейшем одиночестве. Вот, что делать? Однако
поразмышлять над извечным вопросом, как жить и что делать, не удалось.
Дверь в гостиную распахнулась, и нашему взору предстал статный
привлекательный мужчина лет сорока. Мы попытались встать, но мужчина,
махнув рукой, остановил наш порыв.
-Сидите, сидите, - раздался бархатный голос.
Интересно, кто это? Одет незнакомец был так, что по костюму не
представлялось возможным определить эпоху, к которой он принадлежал.
Белоснежная рубашка, чёрные брюки, заправленные в мягкие сапоги. Вот и
весь наряд. Мы с Женевьевой выглядели, наверное, в его глазах
экзотическими птицами, неизвестно как попавшими в старый и запущенный
сад.
-Догадываюсь, что ко мне вас привело важное дело. Не стоит переживать,
ваш друг, или лучше сказать, родственник одной из вас, ещё жив, но это лишь
пока. Если о нём не позаботиться, он протянет не более двух дней. Я так
думаю, вы прибыли, чтобы спасти его.
Мы синхронно кивнули, а мужчина продолжил:
-Вы, кажется, кое-что приобрели для лечения Поля. Дайте взглянуть.
Я нашарила свою сумочку и протянула её хозяину дома.
-Так, так, - взглянув на лекарства, произнёс он, - хорошо, что встретились со
мной. То, что вы купили, могло оказать вашему подопечному плохую услугу.
Так, что же делать?- мужчина в задумчивости стал мерить комнату шагами, а
затем внезапно вскрикнул, - собирайтесь, мне необходимо взглянуть на
больного. Возможно, я успею помочь. Идёмте.
Накинув сюртук, он поспешил на выход, а мы припустили за ним.
-Ведите!
Я посмотрела на Женевьеву, но та лишь пожала плечами.
-Мы не помним дороги.
-У вас есть какая-либо вещь, принадлежащая Полю?
-Страница из дневника подойдёт?
Мужчина кивнул, Женевьева вынула из сумочки листок бумаги и протянула
нашему спутнику. Тот взял его и зачем-то понюхал. Затем удовлетворённо
хмыкнул и уверенно пошёл в сторону видневшегося неподалёку пруда.
-Идите за мной. Кажется, я знаю дорогу.
Вскоре мы оказались на пыльной улице, застроенной небольшими
деревянными особняками. Изредка встречались одинокие прохожие, но они
старались поскорее проскользнуть и исчезнуть за покосившимися заборами.
-Нам сюда, - мужчина уверенно направился к одному из таких особняков,
выкрашенному в жёлтый цвет с белыми колоннами по фронтону. Я узнала
дом. Именно здесь расположилась семейство Львовых. Здесь же должен
находиться и Поль.
Мы подошли к крыльцу. Двери распахнулись, и на пороге показалась
Анастасия, следом за ней выбежал Шарль.
-Слава Всевышнему, я нашёл вас, - он подбежал к Женевьеве, схватил её за
руку и потянул в дом, - Поль умирает и просил найти вас, чтобы проститься.
Идёмте же. Скорее!
Тем временем, не обращая на Шарля никакого внимания, наш попутчик
проскользнул мимо Женевьевы, и скрылся в доме. Мы поспешили за ним.
Мне показалось, что мужчина уже бывал здесь, поскольку, нигде не
задерживаясь и не спрашивая дороги, прошёл в комнату, где на кровати мы
увидели исхудавшего Поля. Едва Женевьева переступила за порог, как
больной, словно почувствовав, что в комнате появились люди, открыл глаза и
мутным взором окинул нас.
-Моя родная, - едва слышно прошептал он, - ты пришла. Теперь и не страшно
умереть. Я так мечтал увидеть тебя.
Взглянув на подругу, я увидела, что та тайком вытирает слёзы.
-Подойдите к нему, - наш незнакомец кивнул в сторону Поля.
Жэка неуверенно взглянула на меня, а я подтолкнула ту к кровати. Подойдя к
своему прапрадеду, она присела на кровать и взяла руку больного. Поль вновь
открыл глаза и накрыл руку Женевьевы своей ладонью. Внезапно тело его
выгнулось, и он затих.
Женевьева в испуге вскочила и с мольбой во взгляде обратилась ко мне:
-Он умер?
-Нет, - успокоил её наш незнакомец, вам сейчас лучше всего покинуть
комнату. Оставьте меня с больным и, возможно, мне удастся спасти его.
Понурившись, мы были вынуждены оставить Поля, а вдогонку нам прилетел
голос:
-Меня зовут Владимир Николаевич.
-Очень приятно, - не задумываясь, буркнула Женевьева.
Дверь со скрипом захлопнулась, в коридоре воцарилась темнота, а я почему-
то услышала крики людей и такой знакомый голос подруги:
-Машка, ты как? - Маш, Маш, ты меня слышишь?
-Не кричи ты так. Здесь я. Ни зги не видно. Не помнишь, где дверь в
гостиную?
-Ты, что, с дуба рухнула? Мы в метро. Состав что-то остановился, свет погас.
У тебя вроде зажигалка должна быть в сумочке.
Я нашарила сумочку, открыла её и выудила неизвестно как попавшую туда
зажигалку.
-Держи, - протянула её Женевьеве.
Не успели мы воспользоваться зажигалкой, как вспыхнул свет, и голос из
динамика сообщил, что произошло временное отключение электричества, и
состав сейчас тронется. Действительно состав дернулся, и мы наконец-то
поехали.
-Жэка, ты ничего не помнишь?
-А я должна?
-Ну, как же, мы вроде спасали твоего родственника, встретили какого-то
мужика, Владимиром Николаевичем звали.
-Не, не помню. В вагоне пахнет чем-то, вот ты и надышалась, видимо тебе
всё привиделось. Надо на свежий воздух, а то и мне что-то нехорошо стало.
Объявили Кропоткинскую, и мы поспешили на выход. Вышли у храма
Христа Спасителя, перешли на противоположную сторону и оказались у
входа в музей Пушкина. Громадный баннер сообщал об открытии выставки
французской живописи 19 века.
-Зайдём, - предложила Женевьева.
-Давай, всё равно пришли.
Перед нами проскочила бойкая группа иностранных туристов, мечтавших
ознакомиться с шедеврами французской живописи.
Мягкий полумрак вестибюля принял нас в свои объятия. Пристроившись в
хвост французам, в скором времени любовались привезёнными шедеврами.
Мы следовали по пятам за группой туристов, благо по-французски худо-
бедно понимали. Да и гид попалась бойкая, с любовью относившаяся к своей
профессии.
-А теперь обратите внимание на этот женский портрет, - донёсся до нас её
голос, - он долгое время хранился в одной из частных коллекций Парижа и
лишь двести лет спустя владельцы согласились представить картину на
широкое обозрение.
Я оторвалась от созерцания очередного пейзажа и, взглянув на портрет, едва
не вскрикнула от удивления. Опять та же самая картина, которую мы видели
в музее 1812 года.
-Женька, смотри, – толкнула я подругу, - опять наша Зинаида засветилась.
-Что, кто, где? – очнулась от размышлений Женевьева.
Между тем туристы прошли в соседний зал, а нам представилась
возможность разглядеть полотно поближе.
-Точно наша Зинаида и к гадалке ходить не надо, - подтвердила Женевьева,-
смотри, у неё в руках письмо. Интересно, что там написано?
В это время полумрак выставочного зала разорвал, заглянувший в окно
лучик света, и письмо ожило, появились буквы, сложившиеся в строки, но
тут же исчезли вместе с лучом солнца.
-Что это было? – удивилась подруга, - нет, ты видела? Там было что-то
написано. Интересно, что? Вот бы прочитать!
-Ничего не выйдет, нужно, чтобы яркий свет попал на эту часть картины и
осветил письмо.
-Жаль, пошли дальше, здесь царит вечный полумрак.
Нехотя мы покинули зал. Спустившись вниз, в вестибюле купили каталог
выставки. У самого выхода я заметила небольшой бумажный рулон. Не знаю,
что на меня нашло, но оглянувшись, я убедилась, что на нас никто не
обращает внимания, прихватила этот самый рулон и пулей вылетела на улицу,
где меня встретил ясный солнечный день. У входа толпилась очередная
группа туристов, желавших прикоснуться к прекрасному. Женевьева, увидев