Верно. Его семья. Наша жизнь была бы намного проще, если бы они знали правду о нашем соглашении, но потом я вспоминаю, как счастлив был отец Кая, пригласив меня на ужин тем вечером, и я не думаю, что смогу так сильно разбить его сердце. Он был искренне рад, что у его сына кто-то есть, и говорил о том, каким холодным и замкнутым он был в последнее время.
Мы все равно не можем развестись, и он ни за что не узнает об этом, если мы сами не решим ему сказать.
— Твой отец был рад узнать, что у тебя есть девушка, поэтому я предлагаю не разочаровывать его, — говорю я, а Кай ни на секунду не отводит от меня взгляда.
— Это значит, что мы должны вести себя как пара.
— Конечно, — спешу ответить, нисколько не волнуясь из-за нежных прикосновений, которыми мы собираемся поделиться на глазах у публики. Я не могу расстраивать его отца.
Боже, я хочу зарыться головой в подушку и кричать, пока у меня не откажут легкие. Я не могу поверить, что мы действительно ведем этот разговор.
Кай встает.
— Спокойной ночи, Рейв, — бормочет он, уходя. — Встань пораньше. Завтра утром мы летим в Лос-Анджелес
Я хмурюсь.
— Зачем?
Он бросает на меня взгляд через плечо.
— Мы собираемся пожениться.
ГЛАВА 18
Кай
Мне нужно вам кое-что сказать.
Я отправляю сообщение в групповой чат, который мы делим с братьями, крепко сжимая телефон. Они узнают об этом завтра вечером, когда придут на ужин, но у меня руки чешутся сказать им что-нибудь. Чтобы, по крайней мере, предупредить их о том, что их ждет.
КИАРАН
Ты снова уволили половину сотрудников?
ТРИСТАН
Это вообще вопрос? Он делает это каждые полгода.
Несколько секунд я жду ответа Райкера, но, как всегда, его так и не приходит. В последнее время он стал холоднее, и как бы я ни пытался найти причину этого, ничего не приходит на ум. Тристан говорит, что он взрослеет, проходит тот этап жизни, когда ему кажется, что его никто не понимает или что у него есть дела поважнее. Я просто надеюсь, что, если что-то случится, он расскажет хотя бы одному из нас.
Нет, дело не в этом.
Тристан, тебе тоже стоит попробовать это, вместо того чтобы спать со своими ассистентками.
Вздохнув, я закрываю телефон и стучу в дверь к отцу. Возможно, они узнают об этом завтра, но сначала мой отец должен услышать о нашем браке. Он будет раздавлен, если я не скажу ему, что его мечта вот-вот осуществится. Не свадебная часть, я полагаю, но все же. Я не возражаю против свадьбы. Просто Эсмерей не может быть в восторге от этого после того, что она пережила у прошлого алтаря.
— Входите, — кричит он слабым голосом, приглашая меня войти.
Вхожу и закрываю за собой дверь. Папа лежит на кровати, подключенный к аппарату, который контролирует работу его сердца. Он улыбается мне, похлопывая по краю кровати. Я выполняю его молчаливое требование и сажусь рядом с ним.
— Почему в белом? — спрашивает он, указывая подбородком на костюм, который на мне надет.
Я опускаю глаза, осматриваю свой наряд и пожимаю плечами.
— Эсмерей выбрала его для меня сегодня утром.
— Это она? — спрашивает он с довольной улыбкой на губах.
— Да, она сказала, что я ношу слишком много темных костюмов и в них выгляжу, цитирую, мрачным, сварливым человеком, — я опускаю ту часть, где она жестикулировала руками, как будто участвовала в театральной сценке.
Мой папа смеется.
— Она права.
Я киваю, бросаю взгляд на часы и замечаю, что момент, когда нам нужно уходить, приближается. Это не оставляет мне другого выбора, кроме как перестать тянуть время и сказать ему.
— Ты куда-то собираешься? — спрашивает он, вероятно, уловив идею по короткому взгляду, который я бросила на часы.
— Насчет этого… — я смотрю ему в глаза. — Мы летим в Лос-Анджелес и проведем там ночь, — половина уже сказана, Кай. Ты можешь сказать остальное. Ну давай же. Я делаю глубокий вдох, одаривая отца редкой улыбкой. — Мы с Эсмерей собираемся пожениться.
Папа тут же садится на кровати и смотрит на меня с обожанием, на которое способен только родитель. Его рука ложится на мою, крепко сжимая, прежде чем он сделает что-нибудь неожиданное. Он кричит во все горло, смеясь при этом.
Я никогда не думал, что он способен на такое.
— Я так и знал! — хлопает он в ладоши. — Ты никогда не приводил девушку домой, не говоря уже о том, чтобы остаться с ней на ночь. Я знал, что в конце концов ты сделаешь предложение. Когда вы познакомились?
Мне приходится прилагать невероятные усилия, чтобы не прищуривать глаза.
— Несколько месяцев назад.
— И когда ты сделал ей предложение?
— Вчера, — отвечаю, и отец хлопает в ладоши, а на его лице появляется широкая улыбка. — Папа, я знаю, что это неуместно, но они ведь не подсаживали тебя на морфий, правда?
Он отшучивается, похлопывая меня по плечу.
— Еще рано, сынок. Перед тобой просто счастливый отец.
В последний раз я видел папу счастливым, когда Лейси произнесла свои первые слова или впервые начала ходить. Наверное, я настолько привык к тому, что он позволял раку пожирать себя заживо, что видеть его таким странно, неестественно. Это только доказывает, что решение сделать так, чтобы наш брак казался моей семье настоящим, было правильным. Оно того стоит, если это означает, что мой отец будет таким какое-то время.
— Прости, — бормочет он.
— За что?
— За то, что меня не было рядом с тобой, но давай просто надеяться, что в день твоей свадьбы я буду в лучшем состоянии.
Я открываю рот, чтобы что-то сказать, но кто-то стучит в дверь, и мы оба поворачиваемся к ней. Входит Кендрик, отдавая честь моему отцу и мне.
— Мистер Грейвс, мисс Эсмерей и самолет ждут вас.
— Иди. Я подожду, пока вы двое вернетесь, — говорит мне папа, и я киваю, сжимая его руку, прежде чем встать. Когда я хочу отпустить его ладонь, он замирает. — Я горжусь тобой, — что-то сжимается у меня в груди.
— Спасибо, папа.
* * *
На протяжении всей речи свадебной церемонии Эсмерей не переставала ерзать на своем месте. Время от времени она поглядывает на меня, как будто хочет убедиться, что я все еще здесь и что я не сбежал.
В то время как любой другой здравомыслящий человек поступил бы именно так после того, как импульсивность прошла, мне дышится все легче и легче по мере того, как все продвигается дальше. Из-за моего психического расстройства я не могу заснуть, пока все не уляжется.
Прошлая ночь не стала исключением. Я думал, что мне ничто не угрожает, поскольку Эсмерей уже была в безопасности, но это было далеко от истины. Я проснулся весь в поту, воспоминания о сне, в котором Эсмерей увозили с нашей церемонии. Она не переставала кричать «это твоя вина» снова и снова, пока Картер тащил ее прочь.