— Хочешь, я тебя обниму? — спрашиваю я, и приподняв брови, раскрываю руки для объятий.
Кай гладит Пурпура по голове и укладывает его на бок, прежде чем взглянуть на меня.
— Я не любитель обниматься.
Не могу удержаться от смеха.
— Это потому, что ты не знаешь, как я обнимаюсь.
Он секунду молчит, его взгляд прикован к моим губам, когда он проводит по своим губам языком. Я сглатываю, напряжение в комнате становится ощутимым.
— Я не любитель обниматься, Рейв. Но поцелуй, определенно, избавил бы меня от этого плохого настроения.
У меня перехватывает дыхание, и я приоткрываю губы, когда до меня доходят его слова. Это первый раз, когда Кай делает шаг ко мне. Конечно, он делал мне комплименты и все такое, но он никогда не предлагал никаких действий, которые включали бы в себя прикосновение ко мне. Он всегда проявлял уважение к тому, как прикасался ко мне, независимо от того, были мы на публике или нет, и было бы преуменьшением сказать, что его слова удивили меня.
— Это не требование. Перестань паниковать. Это произойдет, только если ты сама захочешь, — добавляет он, прищурившись и нахмурив брови.
— Зависит от обстоятельств, — поддразниваю.
Кай наблюдает, как я поднимаю плечо, пряча ухмылку, и напряжение в его теле ослабевает, вызывая улыбку на губах.
— Тебе действительно станет от этого легче или ты используешь это как повод? — продолжаю, с вызовом поднимая бровь, глядя на мужчину, которого могу называть своим мужем.
Если до сих пор я и не считала себя Эсмерей Грейвс, то знаю, что наша свадьба изменит мои взгляды. По какой-то причине свадьба делает наш брак в десять раз более настоящим, и я не могу сказать, что я против этого. В конце концов, и мы стали настоящими друг с другом.
— Что, если я скажу, что поцелуй определенно поможет мне почувствовать себя лучше, но я также использую его как повод? — спрашивает мой муж.
Я лежу под одеялом, обхватив себя руками и теребя ткань пижамы, изо всех сил стараясь не покраснеть. Во-первых, из-за того, что я могу заставить его почувствовать себя лучше, а во-вторых, из-за того, что он хочет меня поцеловать.
Я медленно поднимаю глаза, чтобы встретиться с ним взглядом, но в них нет той нежности, которую он проявлял ко мне с тех пор, как мы встретились. В них нет ничего, кроме голода, похоти и нетерпения. Его скулы сомкнулись, превращая их в опасное оружие. Я втягиваю воздух, сглатывая сухость в горле, и жду, когда он сделает первый шаг, чтобы получить то, чего хочет.
Но он не приближается ко мне. Кай лежит на том же месте, положив руку на голову Пурпура, и я понимаю, что могла бы ждать всю жизнь, но он не пошевелится, пока не получит моего согласия. Учитывая, насколько ослабевает мое тело от этой мысли, я бы упала в обморок, если бы стояла на ногах.
— Тогда я бы сказала, что это разумный шаг, — бормочу я, не отрывая взгляда от его губ и от того, как он проводит языком по нижней из них.
— Эсмерей, — серьезным тоном Кай называет меня по имени. — Ты закончила надо мной издеваться? Избавь меня от мучений.
— Мучения? — спрашиваю я, на этот раз глядя ему прямо в глаза.
Кай проводит рукой по волосам, громко вздыхая.
— Рейв, мои страдания в том, что я не смогу продержаться больше ни минуты, не поцеловав тебя, — умоляет он, наклоняя ко мне голову.
Я больше не пытаюсь сопротивляться желанию своего тела и подаюсь к нему, касаясь своими губами его мягких губ, которые жадно раскрываются, хватая меня. Когда дело доходит до того, в чем я неопытна, я самый неуклюжий человек на земле. В то время как другие быстро учатся, я, как правило, волнуюсь. Поскольку, в моей семье ты учишься всему, что нужно знать, прежде чем тебя отправят в иной мир, там было все, кроме, курса по поцелуям, и, боюсь, я не так хороша, как другие девушки, которых он целовал.
Невольно я напрягаюсь от образов, проносящихся в моей голове, лишая себя приятного ощущения его губ на моих. Кай быстро замечает это и отстраняется, морщинка пролегает у него на лбу.
— Что случилось? — спрашивает он, и желание, которое он испытывал всего несколько мгновений назад, невозможно отследить. Как будто этого и не было вовсе.
Может ли Бог каким-то образом разверзнуть огромную чертову дыру в земле и поглотить меня, чтобы я могла избежать этого разговора? Как мне вообще рассказать ему, какие сценарии только что придумал мой глупый мозг?
Мои щеки вспыхивают, и я отвожу взгляд, пытаясь избежать его пристального взгляда, который только заставляет меня чувствовать, что он уже знает, что я собираюсь сказать.
— Эсмерей, — настаивает он, кладя руку мне на плечо. Я перевожу взгляд на его ладонь. — Я зашел слишком далеко?
— Что? — перебиваю, потому что он несет чушь. Как он мог зайти так далеко, если он всего лишь поцеловал меня? Его руки так и не появились в кадре, и он не пытался настаивать на большем. — Я просто подумала кое о чем. Ты не сделал ничего плохого. Клянусь.
Он нерешительно кивает.
— Скажи тогда мне, в чем дело.
— Нет, — качаю головой. — Ничего страшного.
Глаза Кая приковывают меня к месту, в них вспыхивает что-то неузнаваемое, и я задерживаю дыхание.
— Ты не можешь говорить мне, что это ничего не значит, когда ты превратилась в камень только потому, что я поцеловал тебя. Если бы ты рассказала мне о своих чувствах, я бы никогда не заставил тебя делать то, чего ты не хочешь.
— Нет! — встреваю я, ненавидя его слова. — Ты все неправильно понимаешь. Ты очень привлекательный и вел себя как настоящий джентльмен. Ты не принуждал меня ни к чему, — признаюсь, но у меня нет сил смотреть на него, когда я это говорю.
Я слышу, как он выдыхает, его голова падает на подголовник нашей кровати.
— Тогда в чем дело, Рейв? Скажи мне.
Мои плечи расправляются и впервые в жизни я решаю, что высказывать свое мнение не так уж и плохо. Если он захочет узнать, он узнает.
— Я просто подумала, какая я неопытная по сравнению с другими девушками, с которыми ты был, — я втягиваю голову в плечи и прикусываю внутреннюю сторону щеки, отмахиваясь от этой мысли. — Ты первый мужчина, которого я поцеловала, думаю, ты и сам это понимаешь, и как бы сильно я этого ни хотела, я не могу быть так хороша, как другие...
Кай не дает мне возможности закончить предложение, сдергивая с меня одеяло, накрывая своим теплом, наваливаясь на меня сверху. Он прижимает меня, нежно обхватывая руками мою голову и наклоняясь лову ко мне, пока не касается моего уха.
— Ты моя жена. Нет никакого смысла сравнивать тебя с другими, чьи имена я никогда не вспомню, когда есть ты.