— Это... — говорит она, делая жест рукой, — этот синдром заставляет тебя испытывать чувства, привязанность к людям, которым ты помогаешь? — спрашивает Эсмерей, не глядя мне в глаза. — Потому что прошлой ночью… прошлой ночью ты кое-что сказал мне о чувствах.
— Забота и привязанность — это разные вещи. Я забочусь обо всех. Но привязан к немногим. И я привязался к тебе, Рейв, не потому, что это синдром, а потому что ты это ты.
Она кивает, и слезы текут по ее щекам. Ее голова падает мне на грудь, и я обхватываю ее руками, зарываясь подбородком в ее волосы.
— Я тоже к тебе привязалась, — шепчет Эсмерей, ее плечи вздрагивают. — Вот почему мне так больно осознавать, что это я сделала с тобой.
Чувство вины пронзает мою грудь, и я с трудом перевожу дыхание, мне невыносимо видеть ее такой. Она единственная, кто внес немного света в мою жизнь. Она не может серьезно говорить, что мои бессонные ночи — это ее вина.
— Ты не несешь ответственности за то, что со мной происходит, Рейв. Запомни это. И если это что-то изменит, я ни капельки не жалею о своем решении.
Эсмерей всхлипывает, немного отстраняясь, чтобы посмотреть на меня. Я поднимаю палец, вытирая ее слезы.
— Нет? — я качаю головой. — Даже после стольких бессонных ночей? Постоянного стресса, угроз?
— Я бы не пожалею о своем решении, даже если оно закончится моей смертью.
ГЛАВА 38
Кай
— На самом деле так мило видеть, как нервничает безжалостный Кай Грейвс, — Киаран хлопает меня по спине, пока я пытаюсь завязать галстук.
Эсмерей, помогавшая портному с моим костюмом, оказалась чертовски хороша. К моему удивлению, он не фиолетовый, а черный с мелкими золотыми деталями, которые придают всему наряду царственный оттенок. Она действительно хороша в этом и мне искренне интересно, думала ли она когда-нибудь о карьере дизайнера. Если это то, чем она хотела бы заниматься, я был бы счастлив помочь ей в этом вопросе.
— Посмотрим, когда ты женишься, — наблюдаю за своим братом в зеркале, приподнимая бровь.
Чего мои братья не знают, так это того, что я не нервничаю. Я устал после очередной ночи, когда мой мозг решил, что у меня не будет передышки, даже перед свадьбой. Знаю, Эсмерей тоже не спала, потому что, когда я встал, чтобы принять очередной душ, она пошла со мной и помогла, как в тот раз, когда я напился.
Мы определенно стали ближе. Что-то изменилось между нами и как бы тяжело ни было пережить прошлую ночь, мы все равно проснулись с улыбкой на губах.
Киаран качает головой, становясь передо мной в своем темно-синем костюме и убирая мои руки от галстука.
— Ты чертовски дрожишь, — бормочет он и завязывает его через секунду.
Я ничего не говорю я, потому что он прав. Если они заметили, то неудивительно, что и Эсмерей заметит.
У нас есть еще два часа до того, как мы увидимся и я жду, когда это произойдет, чтобы не чувствовать, что все знают, что на самом деле со мной происходит.
И еще потому, что мне любопытно, какое платье она выбрала для себя.
С того момента, как я пришел в ботанический сад, и до сих пор, Райкер сидит в том же кресле, и ни разу не проронил ни слова. У него было множество возможностей присоединиться к нашему разговору, но, кроме нескольких выражений на его лице, он ничем себя не выдал.
— С Райкером все в порядке? — шепчу Тристану, понимая, что если они живут в одном доме, то он должен знать больше, чем я.
Его темные глаза смотрят в мои, когда он проводит рукой по волосам, пожимая плечами.
— Наверное. Он не хочет говорить об этом. Но не беспокойся. Единственное, о чем тебе нужно беспокоиться — это о том, чтобы не упасть в обморок, когда увидишь свою жену.
Я ухмыляюсь, краем глаза наблюдая за Райкером. Он замечает, что я смотрю на него, но только приподнимает подбородок. Я отвожу взгляд и позволяю Киарану в четвертый раз по моей просьбе уложить мне волосы, время тянется слишком медленно.
— Мама здесь, — Райкер произносит свои первые слова и я резко поворачиваюсь к нему.
— Что?
Он кивает и я бросаю вопросительный взгляд на двух других своих братьев. Киаран делает шаг назад, и Тристан подходит и встает рядом с ним, засунув ладони в карманы, в то время как они оба смотрят в землю, как провинившиеся дети.
— Почему ты мне не сказал? — спрашиваю.
Киаран вздыхает.
— У тебя сегодня важный день и ты нервничаешь, как будто не срал несколько дней. Мы хотели тебе сказать, правда.
— Я удивлен, что она вообще здесь. Ты ее пригласил? — спрашивает Тристан.
Я качаю головой. Есть только один человек, который пригласил бы ее без моего разрешения и это мой отец. Я знаю, что она больна и я знаю, что она умоляла нас встретиться с ней снова год назад, но это не наша вина, что мы не можем простить ее за то, что она ушла, когда нам стало тяжело. Болезнь Райкера была тяжелым испытанием для всех нас, особенно для него, но уходить, когда твоему ребенку больно, да еще в таком юном возрасте, непростительно.
В отличие от Райкера, я проводил много времени с нашей матерью. Я узнал, что такое мама и что такое материнская любовь, но все, что он получил — это упреки и равнодушие.
Ей следовало бы знать, что лучше не показываться здесь.
— Я схожу за Лейси, чтобы мы убедились, что они не столкнутся друг с другом, — говорит Киаран и я киваю.
— Не думаю, что она узнает ее, но это к лучшему, — добавляет Тристан и Киаран уходит, не сказав больше ни слова.
Когда мама ушла, Лейси больше всех нас скучала по ней, но она была слишком мала, чтобы помнить о ее существовании годы спустя. Даже если мы думаем, что это так, мы должны быть уверены, что они не встретятся и Лейси не вспомнит ее.
Насколько ей известно, ее мать работает учительницей в Европе.
— Прости, Райк, — смотрю на него и на то, как его длинные волосы падают на глаза. Он уже выглядит как мужчина, хотя ему всего девятнадцать, но в этом костюме он кажется намного старше. — Я избавлюсь от нее.
Он качает головой, глядя на меня.
— Мне все равно.
В прошлом году Райкер был другим человеком. Я не знаю, что изменилось с тех пор, но сейчас он намного тише и отстраненнее, чем был раньше. Как будто его здесь больше нет.
— Как твое здоровье?
Он фыркает, опуская руку на колено.
— Хорошо, — Райк встает и выходит из комнаты, предварительно убедившись, что захлопнул за собой дверь.
Ноги сами несут меня вперед. Мне не терпится броситься за ним, но рука, сжимающая мое плечо, останавливает меня. Тристан разворачивает меня к себе.