Она кивает, прикусывая губу.
— Хорошо.
— Хорошо? — спрашиваю я, удивленный ее реакцией. Я думал, она будет рада это услышать, но это определенно не то, что она ожидала от меня услышать.
Ее плечи опускаются и она высвобождается из моих объятий, подходит к двери и открывает ее для Пурпура, который врывается внутрь с радостным лаем. Она выключает свет и забирается под одеяло, повернувшись ко мне спиной. Я все еще сижу на краю кровати, не понимая, что я сделал не так. Две минуты назад она требовала, чтобы я ее трахнул — это были ее слова, не мои, а теперь ее аппетит пропал так же быстро, как летний дождь.
Пурпур запрыгивает на кровать и облизывает ее лицо. Она гладит его по голове, но затем со вздохом опускает на пол.
— Не сейчас, приятель.
Он рявкает на нее, почти сражается с ней за свое место на кровати, но не настаивает и идет к двери, кружа по комнате, пока не находит удобное положение, чтобы сесть.
— Эсмерей, — бормочу я, касаясь ее плеча.
Она не пытается оттолкнуть мою руку, когда отвечает:
— Все в порядке, Кай.
— Нет, это не так, — включаю свет от лампы, на прикроватной тумбочке, чтобы в комнате стало немного светлее и занимаю свое место в постели рядом с ней. — Что происходит? Это потому, что я старше? Уверяю тебя, есть пары с разницей в возрасте и больше восьми лет, кроме того, мы женаты.
Эсмерей на секунду замолкает, всхлипывая под одеялом и сворачиваясь в клубок. Она плачет? Что, черт возьми, я такого сделал, что так сильно ее расстроил? Обычно, когда моя сестра плачет, я угощаю ее мороженым и даю несколько долларов и она становится самой счастливой девушкой на свете, но у меня такое чувство, что с моей женой то же самое не получится.
Так что же мне делать?
Было бы неплохо для начала выяснить, почему она расстроена. Только если она скажет мне.
— Я что-то не так сделал? — спрашиваю я, поднимая брови, ни к кому не обращаясь.
Она качает головой.
— Нет. Все как раз наоборот.
Что это значит? Я чего-то не делал?
Она злится, потому что думала, что я ее отвергаю или я не хотел ее, потому что она девственница? Это было бы глупо. Я никогда никого не хотел так сильно, как Эсмерей и думаю, именно из-за этого все так сложно, потому что я хочу не просто ее тело, я хочу ее всю, целиком.
Приближаюсь к Эсмерей, и, обняв ее за талию, прижимаю к своей груди.
— Прости, что я не совсем ясно выразился, Рейв, но я действительно хочу тебя. Сильно. Я просто подумал, что ты еще не готова. Ты только что почувствовала вкус свободы, и я не хотел, чтобы ты чувствовала, что я каким-либо образом отнимаю ее у тебя.
— Дело не в этом, — огрызается она. — Твой стояк выдает тебя с головой, — на мгновение мне кажется, что настроение улучшается, но затем она продолжает. — Это просто… Я мечтала об этом всю свою жизнь, и теперь, когда я близка, я становлюсь нетерпеливой. Мне жаль, — ее голос срывается и что-то странное происходит и в моем сердце, требуя, чтобы я успокоил любую боль, с которой она сталкивается.
Я хватаю ее за плечо и переворачиваю на спину, заставляя смотреть как я возвышаюсь над ней. Убираю несколько непослушных волосков с ее лба и расчесываю их, мое сердце сжимается в груди.
— Я дам тебе все, что пожелаешь. Только попроси и это твое, — признаюсь, вытирая ее слезу.
Эсмерей поднимает на меня взгляд, ее кристальные глаза останавливаются на моих губах, когда она поднимает большой палец, чтобы погладить их, прежде чем она мягко приподнимается на локте и прижимается своими губами к моим. Она просто прижимается губами к моим губам, ее рука скользит мне под затылок и притягивает ближе к себе.
Она прерывает невинный поцелуй, тяжело дыша.
— Я хочу узнать тебя.
Я вытираю почти высохшую слезу с ее щеки и целую ее после этого.
— Ты действительно меня знаешь.
Эсмерей качает головой.
— Я знаю тебя на десять процентов, Кай Грейвс. Иногда мне кажется, что мы знаем друг друга всю жизнь, но потом я понимаю, что ты для меня загадка, — шепчет она, пока ее рука скользит от моей шеи к животу. Я напрягаюсь от ее прикосновений, но даю ей полную свободу. — Я хочу по-настоящему чувствовать, что ты мой муж, что я имею право прикасаться к тебе, где и когда захочу, что я часть твоей жизни и что мое место в твоей постели, — продолжает она, проводя ногтем по коже над моими боксерами.
Я беру ее за подбородок и сжимаю его пальцами. Она пристально смотрит мне в глаза.
— Я твой муж. Тебе позволено делать со мной все, что захочешь. Ты больше, чем просто часть моей жизни и это наша кровать.
Она качает головой в моих объятиях.
— И все же, мне странно так думать.
— Ты привыкнешь, — говорю я, а ее рука ложится поверх моего члена, через ткань. Я сжимаю челюсть от этого прикосновения. — Я никогда не говорил, что ты не можешь прикасаться ко мне, Рейв.
— Тогда на этот раз не говори мне остановиться, — шепчет Эсмерей мне в губы, обхватывая рукой мой член и крепко сжимая его.
Она облизывает мою нижнюю губу, ее запястье находит мучительный ритм, поглаживая мой член. Моя рука опускается к ее шее, осторожно удерживая ее, как будто это единственное, что удерживает меня от того, чтобы опрокинуть ее на спину и трахнуть как она меня умоляла.
И все же я завладеваю ее ртом и встречаюсь с ее языком на полпути, в то время как ее скорость увеличивается. Мы все скалим зубы и кусаемся, обвиняя друг друга в том, что ждали до сих пор.
Стону ей в рот от отчаяния, которое испытываю из-за необходимости чувствовать ее руку на себе, а не поверх моих боксеров. Она приятна на ощупь, но я хочу большего. Я хочу чувствовать ее ближе.
— Дай мне свою киску, Рейв. Я знаю, что ты хочешь, — шепчу ей в губы, слегка сжимая пальцами ее горло.
Эсмерей снимает с себя одеяло и раздвигает ноги, как будто этого достаточно.
— Только не так, — качаю головой, затем беру ее за талию и сажаю к себе на живот, принимая позу шестьдесят девять. — На четвереньки, — приказываю я, ощущая запах ее все еще влажного возбуждения.
Она бросает на меня взгляд через плечо, прежде чем вздохнуть и подчиниться.
— Почему ты не остановишь меня?
Я ухмыляюсь.
— Не хочу, я просто пытаюсь сделать так, чтобы нам обоим было лучше.
Поскольку ее попка еще не достает до моего рта, я просовываю руки ей под бедра и притягиваю к себе, пока не могу погрузить в нее свой язык. Она непроизвольно стонет от этого прикосновения, а я продолжаю облизывать ее, как будто она самый сладкий десерт на свете, раздвигаю ее губы и проталкиваю свой язык внутрь, в то время как один из моих пальцев обводит ее клитор. Она вздрагивает, двигая бедрами кругами, чтобы усилить трение.