— Что это, не возражаешь, если я спрошу?
— Это мой личный рецепт. Попробуйте вслепую, — предлагаю. — Сначала разрежьте его пополам, а потом ешьте, как обычно, — говорю с улыбкой, ожидая, пока он попробует первый кусочек.
Каллум нерешительно смотрит на меня, но видит счастье на моем лице. Он делает как я сказала: разрезает его пополам и пробует на вкус. Он немного пожевывает, глядя на меня, пока с его губ не слетает довольное бормотание. Отец Кая указывает вилкой на тарелку и кивает, поглощая еду.
— Это очень вкусно, Эсмерей. Возможно, ты захочешь передать этот рецепт Марине, — он подмигивает, и я смеюсь, соглашаясь.
Я рада видеть его таким. Он стал веселее, чем при нашей первой встрече, на его лице постоянно играет улыбка, как будто он живет в последний раз. Я надеюсь, что его здоровье улучшается.
— Доброе утро, — слышу хриплый голос сзади и затем две ладони ложатся мне на плечи, прежде чем его губы прижимаются к моей макушке. Я улыбаюсь ему, наблюдая, как он садится рядом со мной, его волосы такие же роскошные, как и его одежда. — Прости, что я проспал, — извиняется он перед отцом, но Каллум отмахивается от этого легким движением руки.
— Тебе стоит побеспокоиться о том, что ты не проснешься с завтраком, который приготовила твоя жена, — добавляет Каллум, беря еще одну вилку и отправляя ее в рот.
Кай смотрит на меня, одаривая улыбкой, от которой у меня дрожат колени. Он приподнимает бровь и я киваю, давая ему знак начинать есть.
Мы едим и я удивляюсь как быстро мужчины опустошают свои тарелки, словно это соревнование. У меня еще остались кое-какие остатки, но я не думаю, что смогу доесть свою тарелку, пока в носу ощущается пьянящий аромат Кая.
Я смотрю на него краем глаза, замечая, как он похлопывает себя по животу.
— Десять из десяти.
— Твоя любовь умиротворяет меня, — вмешивается его отец. — Я мог бы умереть счастливым сейчас. Спасибо тебе.
Кай тут же превращается в камень рядом со мной.
— Что это за слова, папа? У тебя есть еще трое сыновей, которые женятся и впереди у тебя долгая жизнь, — улыбка Каллума становится чуть более льстивой и я задаюсь вопросом, заметила ли это я одна, но когда я смотрю на Кая, я понимаю, что это, должно быть, было у меня в голове.
Он улыбается.
— Конечно, — он роется в карманах и протягивает нам два конверта. — И еще кое-кто оставил это для вас.
Мы с Каем переглядываемся и у меня кровь стынет в жилах.
Что, собственно, за хрень?
Мы оба знаем, кто прислал нам эти конверты и я боюсь, что Каллум увидел угрозы внутри. Это последнее, о чем ему следует беспокоиться, учитывая его болезнь и возраст.
Черт возьми, Картер.
— Неужели вы… вы случайно не открывали их? — спрашиваю я, не колеблясь, забирая их у него из рук.
Он с любопытством смотрит на меня, но качает головой.
— Нет, но как я догадываюсь, это приглашение на свадьбу.
Я пытаюсь сдержать вздох облегчения, который вот-вот сорвется с моих губ, но это невозможно. Хорошо, что он не знает, что внутри. Я оставляю себе тот, на котором написано мое имя и отдаю Каю его.
Пока мужчины беседуют о компании, я дрожащими пальцами открываю конверт под столом.
Скоро.
ГЛАВА 44
Кай
Прошел месяц с тех пор, как Картер прислал нам последнюю угрозу, но не предпринял никаких действий и это беспокоит меня больше, чем то, что он действительно что-то делает. Я не знаю, о чем он думает и даже после того, как я нанял кого-то следить за ним круглосуточно, ничто не привлекло нашего внимания.
Итак, каковы его планы? Он собирается заставить нас сидеть как на иголках, пока не решит что-то предпринять? Убьет ли он меня и мою семью, если я не выдам Эсмерей?
Я знаю, что он не испытывал бы угрызений совести, поступая так и я серьезно рассматривал возможность переезда, чтобы в случае, если это произойдет, моя семья не пострадала. Но учитывая нынешнее состояние моего отца, я не могу этого сделать. Если уж на то пошло, я подвергну его еще большей опасности.
У меня есть план быть на шаг впереди него, но есть проблема. В то время как для других проблемой были бы затраты, то для меня это время. Время идет, а я еще и наполовину не закончил.
Одно можно сказать наверняка. Рано или поздно Картер будет уничтожен, если посмеет угрожать мне или прикоснуться к тому, что принадлежит мне.
Эсмерей спит рядом со мной, что удивительно. Обычно она жаворонок. Сегодня она проснулась как обычно, приготовила мне завтрак перед работой и снова забралась в постель. Возможно, это из-за того, что у нас была долгая ночь, но когда это случается, она предпочитает как можно быстрее выбраться из постели, чтобы не встречаться со мной лицом к лицу после ночи, когда мы почти занимались сексом. Это должно измениться довольно быстро.
Я встаю с постели перед тем, как съесть вафли, которые она приготовила для меня и принимаю душ, собираясь на работу.
В последнее время отношения между нами стали холоднее. Мы сильно отдалились друг от друга и хотя она ведет себя по-прежнему: каждый день выбирает мне одежду, готовит завтрак и крадет мое одеяло по ночам, что-то изменилось.
С той ночи, когда мы впервые прикоснулись друг к другу и она кончила на меня, у меня было достаточно времени, чтобы переосмыслить наш разговор, пока я не пришел к единственному выводу.
Она хотела услышать от меня «я люблю тебя», а когда я этого не сделал, она возвела стену жду нами. В этом есть смысл. Она сказала, что это не то, к чему можно принудить и что она расстроена из-за того, чего я не сказал.
В тот день, когда мы получили последние конверты, я планировал заняться этим после того, как договорился о встрече со своим другом, дизайнером одежды, но письмо Картера все испортило.
Я не могу уснуть. Я не могу есть, не чувствуя, что меня вот-вот вырвет и это из-за того, что у меня мурашки бегут по коже, предупреждая о том, что вот-вот случится что-то плохое.
Что она будет недосягаема, как в том кошмаре, который продолжает сниться мне.
Как и в любое другое утро, когда она еще спит, я наклоняюсь, чтобы поцеловать ее в лоб, прежде чем уйти. Я спускаюсь по лестнице и решаю заглянуть в комнату отца, чтобы сообщить ему, что ухожу.
Я стучу в дверь, оглядываю пустой дом, прежде чем постучать еще раз, когда он не отвечает. Возможно, он еще спит, поэтому я захожу в комнату и вижу его на стуле, ближайшем к окну.
— Папа? — спрашиваю я, проследив за его отсутствующим взглядом, устремленным на улицу. Я подхожу к нему ближе, и он втягивает воздух, а затем сразу же кашляет.