Чернов сделал несколько шагов вперед и выглянул из-за арки. Кухня была такая же старая и не пригодная для того, чтобы здесь можно было готовить пищу. Дверцы на шкафчиках держались на ржавых петлях, пару стульев перекосило от рассохшегося в них дерева. Печатная машинка стояла на столе, и к тому моменту, когда он заглянул в кухню, она перестала щелкать. Лист бумаги, вставленный в ее механизм, несколько раз дернулся, словно его тронуло легким сквозняком. Кирилл подошёл ближе к столу в стремлении рассмотреть то, что было отпечатано на листке.
«БУМАЖНЫЙ ДОМ»
Он несколько секунд смотрел на надпись, не понимая ни ее значения, ни того, как она смогла без чьей-либо помощи отпечататься на листе. Кирилл просто всматривался в эти слова, словно пытаясь понять их сакральный смысл. Бумажный дом, что это могло быть? И был ли в этом в действительности смысл? Мужчина вспомнил все, что с ним случилось за эту ночь. Он вспомнил про двери старинного шкафа на втором этаже пустой комнаты, как они дернулись, устояв под натиском неизвестной силы, идущий изнутри. Он вспомнил про существо с вытянутой мордой, его огромные выпученные глаза и каркающий крик, после которого казалось, что рассудок вот-вот сойдет с ума. Он вспомнил про крики Лизы, просящей о помощи. Он вспомнил это все, и воспоминания, наложившись одно на другое, превратились в огромный ком, в котором все прокручивалось раз,за разом и в итоге он стоял в доме, измененном до неузнаваемости. Кирилл смотрел на печатную машинку, которая сама напечатал всего два слова, но их было вполне достаточно для того, чтобы, не отдавая себе отчета, схватить тяжелую конструкцию и метнуть ее в кухонный шкаф.
С диким хрустом машинка проломила дверцу, влетев внутрь ящика, и осталась лежать там, выглядывая при этом, словно укрывшись от посторонних глаз. Кирилл, схватившись за голову, опустился на корточки, изо всех сил сдерживая крик. В этот же самый момент он услышал чьи-то шаги и, обернувшись в сторону арки, подумал о том, что сюда идет вовсе не молодой наследник дома, а в гостиной вновь находилось то существо с птичьей мордой, сошедшее с картины.
Часть третья: глава 8
Когда ты остаешься один, то твое состояние сродни панике. Ты растерян и не знаешь, что теперь делать дальше. Что ты можешь сделать для того, что бы все стало как прежде? Хочешь все вернуть обратно. Но понимаешь, что это невозможно. Однажды меня спросили, что для вас самое страшное в жизни, и я ответил – одиночество. Именно так, но к нему привыкаешь, и одиночество становится твоим лучшим другом. Оно превращается в образ жизни, становится тем, к чему начинаешь прибегать, если задерживаешься надолго на шумных встречах. Оно помогает думать, творить, двигаться дальше, но при этом ест тебя, превращая в затворника и в человека, который все меньше и меньше способен контактировать с окружающим миром. И если не находишь никого, кто смог бы скрасить твою жизнь, то в конце жизни остаешься наедине с самим собой и уже до конца с одиночеством.
А смерть в полном одиночестве в пустом доме – это самое страшное из всего того, чего боится тот, кому досталась судьба быть одному.
Андрей закрыл книгу, после чего положил ее рядом с собой на кровать и посмотрел в сторону окна. Последняя работа его дяди цепляла, и Андрей помнил, как прочитал ее в черновике, а после Виктор долго расспрашивал, что он думает о книге. Она была написана словно для него самого, как будто писатель специально адресовал ее своему племяннику, как послание, зашифрованное между строк на протяжении почти полутысячи страниц.
Все это время Светлана сидела в кресле, она слушала отрывок и, хотя уже год назад прочитала роман, прониклась услышанным так, словно знакомилась с текстом впервые.
– И все же твой дядя так и не создал семью, а предпочел прожить жизнь, как герой этой книги, – сказала Светлана и тут же поймала на себе серьезный и сосредоточенный взгляд Андрея.
Парень смотрел на девушку, кончиками пальцев касаясь обложки книги, и сказал вполголоса слова, которые зацепили её достаточно сильно, так что комок встал в горле:
– Это не выдуманная жизнь для выдуманного персонажа. Только теперь я понял, что дядя в этом романе описывал самого себя. Полностью свою жизнь, еще никогда он не был так близок к тому, чтобы так раскрыться читателям.