Один. Паршивый. Шаг.
— Вам нужна помощь? — спросила она, когда мужчина поднял ящик, который я умудрилась сдвинуть, и поставил обратно на меня.
Да! ПОМОГИТЕ. Помоги же мне, тупая курица.
— Я сам, — ответил он. Веревка, крючки и… вуаля, готово. Вот. Все закреплено.
— Это очень большие ящики. Ожидаете большой улов? — я услышала ее шаги на лестнице.
Нет! Вернись.
Мне жаль, что я назвала тебя тупой курицей.
Не оставляй меня.
ПОЖАЛУЙСТА.
НЕ ОСТАВЛЯЙ!
— Иногда мне удается подцепить довольно хороший улов, — ответил он.
Самодовольство в его голосе заставило меня поежиться.
Затем он закрыл дверь, и я опять погрузилась в абсолютную темноту.
Глава 3
Я словно ползла по туннелю из наждачной бумаги. Каждый раз, когда я двигалась вперед, моя кожа терлась об грубую, сухую поверхность.
Шух-х, шух-х, шух-х.
Я ощущала, как моя кожа сползает, слой за слоем. Мои колени, спина и плечи саднили, но я могла чувствовать тепло солнца. Я знала, что если я буду стараться добиваться своего, в конечном итоге, я это получу. Я продолжала двигаться, и скоро у меня было достаточно места, чтобы стоять. Гравий ― он был повсюду.
Мои ноги тонули в маленьких камушках и гальке. Хрусь, хрусь, хрусь.
Я продолжала идти. Все болело, но я плелась навстречу свету. И внезапно он оказался на мне, вокруг меня, заставляя зажмуриться от сильного сияния. Я моргнула и проснулась, выпустив огромный вздох.
Вау. Это был лишь дурацкий сон. Я была закутана в свое одеяльце на кровати, и солнышко светило сквозь окно. Я выдохнула и сильнее закуталась в простыни. Еще несколько секунд и я спущусь вниз, чтобы получить свои три поцелуйчика, прежде чем мой отец отправится на работу. Я не собиралась больше принимать их как данность.
Хрусь, хрусь, хрусь.
Я нахмурилась.
Это не должно преследовать меня в реальности.
Я держала глаза закрытыми.
То, чем я была накрыта, ощущалось как нечто странное, грубое и жесткое, совсем непохожее на мое мягкое шелковистое одеяло.
Окно ― я увидела его сразу ― было маленькое и круглое. Такие бывают на судах.
И мне больно. Теперь я это ощущаю. Болит все. Моя голова была тяжелой и туго соображала, язык прилип к небу.
Хрусь, хрусь, хрусь.
Я знала, что это не к добру, чем бы этот звук ни был. Это приближалось сзади, и я знала, что это было что-то плохое и злое, и оно собиралось затащить меня обратно в ад.
— Как раз вовремя, ― сказало оно.
Черт, черт, черт.
Да-ми-ан.
Дамиан «Вырыватель волос», «Пробиватель черепов» и «Отправитель в кому Кабальеро».
Он был здесь, и он был настоящим.
Я зажмурилась сильнее. Я была уверена, что нечаянная слеза скатится по щеке, но мои глаза были сухи, будто в них насыпали песка. Все во мне ощущалось именно так ― влажным и исцарапанным, внутри и снаружи. Неудивительно, что мне снились туннели из наждачной бумаги. Наверняка я обезвожена. Кто знает, как долго я была в отключке и каковы побочные эффекты от того, чем он меня накачал?
— Что ты... что ты сделал со мной?
Мой голос звучал странно, но я была рада даже этому. То же было и с моими руками, ногами, со всем телом. Голова болела, кости ныли, но я все еще была единым целым и я никогда, никогда в жизни больше не буду ненавидеть свой живот или свою задницу, или ямочки на бедрах.
Дамиан не ответил. Он был все еще позади меня, вне поля зрения, и он занимался тем же самым, черт возьми, что и раньше.
Хрусь, хрусь, хрусь.
Я начала трястись, подавив стон, который готов был сорваться с моих губ.
Это была неторопливая психологическая игра ― он, обладающий полным контролем, и я, не знающая, что будет дальше, почему, где, или зачем.
Я вздрогнула, когда он поставил рядом со мной стул. На нем стояла миска с каким-то подобием рагу, лежал ломтик хлеба, который выглядел так, словно его оторвали ― никакого ножа, никакого этикета ― и стояла бутылка воды. Мой желудок подпрыгнул при виде еды. Я подавила желание вылить содержание этой миски ему в лицо. Я была чертовски голодна, как будто бы не ела несколько дней. Я подняла голову и опустилась назад ― это движение, синхронное с движениями лодки, вызвало головокружение и лишило меня ориентации. Я попыталась снова, более медленно, подняться на локтях, прежде чем сесть.