Дмитрий Никитин
БУМБАРАШ
ИЛИ ЕЩЕ ОДНА ОХОТА НА СНАРКА
Глеб раздвигал стволом карабина пряди мха, свисавшие с толстых, будто надутых зеленых ветвей. Бруно шел за ним, как велели — след в след, старательно обходя лужи с бурой, почти черной водой. Они почти час брели в душной полутьме по прогалине высохшей речушки. Над головами в сплошной свод переплетались кроны здешних безлистных растений.
— Только не Зверобой! Во-первых, нам до зверей еще далеко. А, во вторых…
Впереди из теснины стволов высунулось и закачалось в воздухе что-то длинное, живое, плоское. Тусклый блеск хитиновых пластин, волнообразное движение множества тонких лапок. Покачав передней частью бронированного тела, двухметровая сколопендра плавно соскользнула вниз. В горле Бруно застрял крик, в кобуре — оружие, он не мог оторвать взгляда от устремившейся к нему гигантской многоножки.
— А, во-вторых, я не охочусь! — невозмутимо продолжил егерь и шагнул в сторону.
Бруно отскочил в другую. Сколопендра промчалась между ними и влетела с размаху в ближайшую лужу. Из темной воды тут же появилась сплюснутая голова, собранная из ребристых костяных щитков — без глаз, но с широкой щелью пасти. Глухо хлопнули челюсти, сдавив тисками извивавшуюся многоножку. Ее когти и жвалы беспомощно скользили по панцирю водяного чудовищ, которому, впрочем, тоже оказались не по зубам хитиновые доспехи. После нескольких отчаянных попыток многоножка, наконец, вырвалась, оставив часть лап в пасти врага, и, прихрамывая, скрылась в зарослях. Ее победитель потряс головой, проталкивая добычу в глотку, и ушел под воду.
Бруно успокаивал дыхание:
— Ну, у вас и страшилища!
Глеб усмехнулся, подошел к луже, присел, примерился и, к изумлению Бруно, быстро сунул туда руку. Через мгновение егерь разогнулся, вытягивая за угриный хвост что-то похожее на черепаху. Оно скрежетало челюстями, щелкало, как ножницами, узкими лезвиями костяных плавников.
— Это филолепид. Он, в общем, мирный. Только не любит, когда на голову наступают. — Глеб осторожно опустил черепахо-рыбу обратно в лужу. — Артоплевра, та вообще растительноядная. Бараши, впрочем, тоже… А они из всех местных самые опасные. Ты ведь к барашам прилетел?
— Еще к ложным скорпионам.
— Ну, они друг с другом связаны. — Глеб покрутил головой, словно к чему-то прислушиваясь. — Да, бараши… Ты вот со своим «Зверобоем» Фенимора Купера вспомнил, а мне на ум Кэролл приходит.
— Кэролл?
— «Охота на Снарка». Хотя тебе-то как раз Буджум нужен.
— Почему Буджум?
— У Кэролла есть Снарк и есть Буджум. А у нас есть бараш и… Как его назвать-то? Бумбараш! Ложись!
Последнее слово Глеб произнес таким страшным свистящим голосом, и Бруно, не задумываясь, бухнулся вниз лицом.
Над ним что-то сильно хрустнуло, влажно вздохнуло, по спине ударили дождем горячие капли… Потом вдруг стало очень светло, хоть разглядывай каждый камешек. Спину и затылок пекло как под открытым солнцем. Очевидно, так и было. Бруно продолжал послушно лежать, пока перед носом не появились ботинки Глеба с толстыми, антигравитационными в случае надобности подошвами.
— Что это было? — Бруно разглядывал, задрав голову, аккуратную проплешину в своде ветвей. Через дыру вольно синело небо Девоны.
— Да завелась крупная тварь. Вроде бронтозавра, только без лап. Хотя, может, и есть лапы. Сидит в болотных ямах, хватает всё вокруг. Шею иногда на двадцать метров высовывает. Если это, конечно, шея, а не конечность. — Глеб улыбнулся. — В общем, не знаю. Я же простой техник, хоть и с первичной биоподготовкой. А давай вместе посмотрим на это длинношеее! Всё равно ведь мимо идём. Классифицируем хотя бы предварительно…
— Да и я тоже не биолог, собственно, — признался Бруно, — Работаю на MWESCO, проект SETI. Поиски внеземного разума.
— Разум? — Глеб недоверчиво покачал головой. — Тут же средний палеозой. Как на Земле четыреста миллионов лет назад. Ни один зоотип до высших форм пока не развился. Какие разумные? Если ты про скорпов, им даже до муравьев далеко.
— Понимаешь, не в них одних дело…
За очередным поворотом высохшего русла в конце зеленого тоннеля разлился, наконец, дневной свет. Еще несколько шагов, и перед путниками открылась котловина Малого Скорпионьего озера. Сильно обмелевший водоем обрамляла стена голоросов — трубчатых раниофитов. Дальше вверх по склону простирался лес древовидных плаунов и папоротников с раскидистыми кронами-метелками чешуйчатых ветвей. Еще выше уходило за горизонт пустынное нагорье, изрезанное оврагами и каньонами. Озерная вода искрилась под жаркими лучами местного солнца. У него, в отличие от планеты, не было имени — только безличный номер в галактическом каталоге.