— Мне казалось, мы договорились, — начал Станислав Сергеевич тоном, не предвещавшим ничего хорошего, — почему ты отпустила водителя?
Тут дверь приоткрылась и Галя поманила её рукой.
— Прости, дорогой, я перезвоню, — сказала Елена и выключив телефон, положила его в сумку.
**
— Что? Подожди, не смей вешать трубку! — приказал он, но было поздно.
Станислав Сергеевич был зол на жену, на себя, на местную очаровашку Олю, из-за которой пришлось задержаться. Но сорвал он зло на водителе, сказав, что по приезду в Москву рассчитает его.
— Но я не смог ничего поделать, — оправдывался водитель, — хозяйка сказала, что ведь городок можно обойти за полчаса, что я мог возразить?
— Нужно было сообщить мне, — насупив брови, ответил Станислав Сергеевич, — господи! Ты же знаешь, Елена Анатольевна нестабильна. Она глубоко уязвимый человек. Её ни в коем случае нельзя оставлять одну!
— Но до этого момента она часто ходила самостоятельно. Во всех городах, где мы были! — удивился шофёр, — вы не говорили, что Елена Анатольевна больна и её нужно всюду сопровождать.
— Это её родной город! — в сторону шофёра полетел справочник гостиницы, — любая мелочь здесь может спровоцировать у неё приступ!
Шофёр, увернувшись от справочника, хлопал глазами. Немного выпустив пар, Станислав Сергеевич смягчился:
— Ладно, поехали, покатаемся. Поспрашиваем народец и заскочим в полицейский участок!
***
Оказавшись в длинной узкой комнате, Елена подумала, что скорее всего, она пришла зря. Но отступать было поздно — ведь она сама хотела увидеть человека, с которым могла связать свою жизнь. Почему она его не помнит, ведь первая любовь это самое яркое чувство для большинства людей?
Из-за разросшихся у дома деревьев в комнату проникало мало солнечного света, и она стала похожа на аквариум. В самом конце справа от окна стоял рабочий стол, за которым, спиной к вошедшим сидел человек. Его длинные волосы сзади были сплетены в хвост. Было похоже, что он что-то собирает, его плечи двигались, то и дело слышались звуки, отдалённо напоминавшие детский металлофон.
— Юра, она здесь, — сказала Галина, — поздоровайся с гостьей.
Человек замер и сидел так несколько долгих секунд.
— Здравствуй, Юра! — сказала Елена, и только после этого он медленно повернулся к ним на кресле.
— Ну, здравствуй, — сказал он, взглянув прямо в глаза Лене, — здравствуй, гостья.
Послышался стук упавшего тела. Елена потеряла сознание.
Открыв глаза, она посмотрела на склонившихся над ней Анисимовых, и по её щекам скатились две слезинки.
— Юра, мне так жаль... — произнесла она, но я ни разу не вспомнила тебя за все десять лет... как стёрли тебя.
— А меня и стёрли, — сказал он, посмотрев на обомлевшую сестру, которая давно считала брата овощем, — твой, с позволения сказать, супруг, упрятав меня в психушку, стёр меня: его дружки постарались, чтобы у меня был такой диагноз, с каким даже конверты клеить не берут, не то что на нормальную работу.
— Не может быть, — Станислав добрый и справедливый человек! — отозвалась Елена, но как-то не очень уверенно.
— А меня-то он за что стёр из её памяти? — встряла в разговор Галина.
— Не только тебя, Галюнь, — сказал Юрий, — он стёр всё, что касается меня. Эту комнату. Наши свидания... наши мечты...нашу жизнь!
— Я тебя помню, Юра, словно была знакома с тобой совсем в другой жизни! — сказала Лена.
— Галь, оставь нас, пожалуйста, — попросил Юрий, — на несколько минут.
— Я надеюсь, тут всё будет пристойно? — спросила она, покидая комнату.
— Иди, иди давай, — сказал он прикрыв глаза.
Оставшись вдвоём со своей бывшей невестой, Юрий сказал:
— А ты изменилась, Леночек. Но, я попробую тебя вернуть. Ты разрешишь мне провести небольшой сеанс гипноза? — сказал он, засучивая рукава.
— А ты... ты можешь?
— Если ты согласна. Тебе нужно сделать выбор, потому что после того, как ты всё вспомнишь, ты не сможешь жить как раньше. Если тебя устраивает твоя нынешняя жизнь, можешь уйти прямо сейчас.
— Я хочу знать правду, — подумав сказала она.
— Но ты можешь потерять всё то, к чему привыкла, — снова предупредил он.
— Правду! Если ты можешь, помоги мне вспомнить.
— Смотри, что у меня есть...я сам его сделал, — он взял со стола металлический шар, создающий иллюзию "кофейной чашки" и начал медленно раскручивать его. — Готова?
— Да!
***
Галина, увидев в окно идущую по улице мать, испугалась. Мать ненавидела Лену, считая её главной виновницей бед, случившихся с Юрием.
"Гадина она, приспособленка! Ещё и мужа на нашего Юрочку натравила! — часто ворчала мать начищая, и без того сияющую посуду или намывая полы, — Но Бог не Тимошка, понимает немножко! Всё ей аукнется, пьянчугиной дочке"!